Загудел домофон. Барт? Он же сказал, что не станет захлопывать дверь. Значит, это некто, кто не знает, что дверь открыта… О боже… А я в пижаме! Я бросилась к домофону и, заикаясь, пролепетала «кто там?». Ответа не последовало. Боже, боже, боже. Я быстро забрала волосы наверх и, заколов их, кинулась в ванную, чтобы наскоро наляпать хоть самый примитивный макияж. Переодеться я не могла, потому что Барт, вернувшись, поднимет меня на смех и выставит полной дурой. Да мне и времени не хватит…

– Джульет? – Из домофона донесся мужской голос. – Открой!

Ясное дело, никакой это не Барт. Тот бы звонил и как оголтелый вопил: «Эй там! Джу! А ну впусти, идиотка!»

Припудрив видимые части тела ароматизированным тальком – духи были бы слишком заметны, – я пулей вылетела из ванной, оставляя за собой облачко белой пудры. У двери я несколько секунд собиралась с духом. На сей раз я должна быть спокойной и уравновешенной. Никаких наркотиков, никакого алкоголя, одна лишь радостная и готовая к зрелым отношениям Джульет. И какого хрена я болтаю? Я пошире открыла дверь, молясь, чтобы пудра успела осесть. Я не хотела, чтобы Алекс подумал, будто за мной тянется длинный шлейф кокаина.

Некто на пороге замер с поднятой рукой, собираясь позвонить. И он был страшно рад меня видеть.

Вот и хорошо. Порадуется за нас обоих, потому что у меня упало сердце.

– Лайам, – устало проговорила я.

– Джулс!

Споткнувшись о порог, он повалился на меня. Я попятилась.

– О, Джулс! Мне так хреново! – простонал Лайам мне в пижаму.

Он поднял красные глаза, похожие на горящие угольки в глазницах призрака из дешевого ужастика.

– Я так боюсь! – взвыл он.

Бедняга Лайам. Как я и думала, в связи с нервным напряжением он впал в истерику. Ясное дело, химией и алкоголем он напичкал себя, чтобы заглушить стыд. Завтра он будет делать вид, что ни черта не помнит. А пока развалился на моем диване и воет белугой, время от времени причитая, что шоу с треском провалится, книгу не купит ни один жалкий отморозок, а ему, Лайаму, не останется ничего другого, кроме как свести счеты с жизнью.

Вернувшийся Барт замер на пороге с раскрытым ртом.

– Черт возьми, – пробормотал он, – тебя нельзя не оставить ни на минуту, чтобы какой-нибудь тип не ворвался и не грохнулся…

– Ко мне на диван?

– Ну… ага. Вообще-то я собирался сказать «к твоим ногам», но ты права.

– Это Лайам, – сообщила я, пытаясь побороть разочарование от того, что ни один из этих двоих не оказался Алексом. – Я на него работаю. Скоро он станет суперзвездой.

– Не знал, что ты раскручиваешь музыкантов, – заметил Барт, которого прикид Лайама ввел в легко объяснимое заблуждение.

– Он повар. Модный стильный повар. Шоу с его участием выйдет на экраны через неделю. И это будет бум, поверь мне.

Я сказала это, частично чтобы подбодрить Лайама, частично чтобы продемонстрировать Барту, какая я теперь крутая и с какой публикой нынче общаюсь. Лайам за моей спиной стыдливо сжался. Мало приятного, когда тебя видят в столь жалком состоянии.

– Странно, что он не рокер. То есть, конечно, почему бы и нет. Только не думал, что повара этим балуются. Разве это не отбивает нюх?

Я резко развернулась. Лайам как раз собирался втянуть дорожку кокаина.

– Лайам! – заорала я. – Не будь идиотом! Он ошарашенно уставился на меня.

– С тобой чего, Джулс? Я просто хотел пройтись по дорожке…

– Возьми хотя бы блюдце на кухне, стол для этого не подходит! Пластиковое черное блюдце на холодильнике.

Я повернулась к Барту, и мы чуть не столкнулись лбами. Тот устремился прямо навстречу Лайаму.

– Порядок, приятель? Я – Барт, друг Джулс. Как поживаешь?

– Барт, Лайам не собирается пудриться тут с тобой, – решительно заявила я, отрезая ему путь к столику.

– А чего? – возразил Лайам. – У меня порошка до фига.

– НЕТ. Нет, нет, нет! – заорала я, поднимая руки. – Стой где стоишь.

Оба запросто могли зависнуть на всю ночь, что меня категорически не устраивало. Но в голову уже прокралась мерзопакостная мыслишка. Я вообразила, как Барт приходит домой под утро, наплевав на комендантский час, потому что всю ночь он кайфовал у своей бывшей подружки. Это может стать моей местью Люси за ее банковский счет, за братца с крутым джипом, за то, что она приодела Барта, и даже за ее надменный причесон! Я мысленно смаковала сцену, которая несомненно разыграется между ней и Бартом: все эти вопли, ревнивые упреки…

Проблема в том, что я сама сотню раз проходила через это, когда он приползал домой под утро. Нет, конечно, он не зависал у своей бывшей подружки – казино было его подружкой. Я не желала такого никому, даже Люси. Слишком уж отчетливо помнила мучительное ожидание, когда воображение живо рисовало, как кредиторы избивают Барта, и он падает наземь, истекая кровью… Преувеличение? Возможно. Однако в четыре часа ночи, когда ваш любимый шатается неизвестно где, в голову лезут самые неожиданные мысли. Нет, Люси этого не заслуживает.

Но дело и в другом. Барт лишь раззадорит Лайама, и тот уделается до поросячьего визга, хотя уже и так явно не в форме.

– Ты, – объявила я Барту, – немедленно отправишься домой. У тебя комендантский час, забыл?

Все-таки не удержалась от мелкой гадости. Но я же не святая, в конце концов. У Барта вытянулось лицо.

– Одну крошечную понюшку! – взмолился он. – Брось, Джу, у парня порошка навалом!

– Нет. Иначе ты не сможешь остановиться.

– Она права, приятель, – неожиданно встрял Лайам. Он пыхтел над тарелкой, на которой красовались толстенные, в палец шириной, дорожки. – Как тебя кайф накроет, ты тут же запросишь еще. Барт уставился на блюдце с вожделением ребеночка, которому не дают конфетку.

– Да ладно вам, нюхну разок и сразу смоюсь.

– Барт, – грозно произнесла я, – Лайам весь день на взводе, ему пора сбавить обороты. И последнее, что ему сейчас нужно, это кокаиновая компания.

– Ну, тогда ему не вредно пройтись по дорожке и поделиться тем, что его так беспокоит…

– ВОН! ВОН ОТСЮДА!

Я толкнула Барта к двери. Он с такой тоской смотрел на Лайама, который склонился над блюдцем, что напрочь забыл о своем проигрывателе. Я сгребла железный ящик и сунула ему в руки:

– Забыл, зачем явился? А теперь вали к мисс Люси Детский Садик. Держу пари, она зазвонила в колокольчик, и ты уже должен быть в люльке.

И точно гарпия, я захлопнула дверь прямо перед умоляющим лицом Барта. Он не слышал ни единого моего слова. Его мозг зациклился на халявном коксе. В сотый раз я напомнила себе, что с Бартом покончено, и впервые по-настоящему поверила этому решению. Я была в ярости, но никаких сожалений. О Барте.