Казаков, сам на разборе игр не присутствовавший, сообщает, что Мерецков не сумел объяснить Сталину, как «красным», при совсем незначительном численном превосходстве, удалось разбить «синих» во время контрнаступления. Это свидетельство наводит на мысль о том, что в описании сцены разбора игр, по Казакову, Жуков в своих «Воспоминаниях» заменил своего друга Мерецкова на Павлова – тот был расстрелян в июле 1941 года и не мог возразить. Как бы то ни было, результат игры по второму сценарию стал основанием размещения в 1941 году главных сил Красной армии на Украине, представлявшей собой наиболее удобный плацдарм для вторжения в Южную Польшу. Таким был главный результат штабных игр на картах. Он приведет к тяжелым последствиям, потому что основной удар немцы нанесут в 400 км севернее, в Белоруссии.

В своих «Воспоминаниях», опять же в связи с разбором штабных игр, Жуков рассказывает об инциденте по поводу строительства укрепрайонов. Он утверждает, что сам затронул эту тему:

« – По-моему, в Белоруссии укрепленные рубежи (УРы) строятся слишком близко к границе и они имеют крайне невыгодную оперативную конфигурацию, особенно в районе белостокского выступа. Это позволяет противнику ударить из района Бреста и Сувалки в тыл всей нашей белостокской группировки. Кроме того, из-за небольшой глубины УРы не могут долго продержаться, так как они насквозь простреливаются артиллерийским огнем. Считаю, что нужно было бы строить УРы где-то глубже…

– Укрепленные районы строятся по утвержденным планам Главного военного совета, а конкретное руководство строительством осуществляет заместитель наркома обороны маршал Б.М. Шапошников, – резко возразил К.Е. Ворошилов.

Поскольку началась полемика, я прекратил выступление и сел на место»[321].

Странно, что промолчал Тимошенко, хотя в своей речи на закрытии декабрьского совещания 1940 года он особенно упирал на то, что Красная армия располагает глубокой системой обороны, благодаря чему на советской территории исключены «польский» и «французский» варианты. Если Жуков действительно сказал то, о чем написал в мемуарах, то он был абсолютно прав. Система укрепленных районов на западной границе СССР была нонсенсом с военной точки зрения. Она буквально приглашала немцев уничтожить две армии и три мехкорпуса, сосредоточенные на Белостокском выступе. Что и произойдет. По тону Ворошилова Жуков понял, что это вопрос политический, то есть чреватый для него плохими последствиями. Вступать в конфликт с Ворошиловым, несмотря на то что после Финской войны он впал у вождя в немилость, по-прежнему было делом весьма опасным. Возможно, Жуков почувствовал, что влез в компетенцию Сталина, который приказал строить укрепрайоны именно в тех местах, потому что они символизировали окончательное включение в состав СССР бывших польских территорий, присоединенных в сентябре 1939 года.

Добавим еще, что, по словам Еременко[322], Сталин на этом заседании будто бы сказал, что понимает слабость РККА, и якобы объявил, что «нам нужно выиграть полтора-два года, чтобы закончить план перевооружения». О том же говорит в своих «Воспоминаниях» и Жуков. Осознание слабости своей армии сопровождалось возвратом к политике сотрудничества с Гитлером, ознаменовавшейся заключением крупного экономического соглашения между СССР и Германией, подписанного 10 января 1941 года, за несколько дней до состоявшегося в Кремле разбора штабных игр. Эта политика выразилась и назначением в Берлин нового советского посла – Владимира Деканозова, выходца из грузинской чекистской команды Берии. После осенней ссоры 1940 года Сталин вернулся к прежней, очень рискованной политической линии – подкармливать нацистского зверя, чтобы уберечься от его нападения.

В январе 1941 года Сталин назначил Жукова начальником Генерального штаба, вследствие чего тот в 44 года стал вторым, после наркома обороны Тимошенко, в иерархии Красной армии. Почему вождь выбрал именно его? По мнению самого Жукова, в первую очередь потому, что счел его человеком, способным осуществить план войны с Германией, принятый в октябре 1940 года и основывавшийся на мощном контрнаступлении с Западной Украины в Южную Польшу. Кавалерист, в прошлом командир мобильного соединения в Белоруссии, в 1939 году Жуков на Халхин-Голе проявил себя человеком смелым, энергичным, способным вести наступательные действия и применять в бою танки. Кроме того, в его пользу говорило и знание им местности, а также войск Киевского особого военного округа, с которыми он познакомился за время командования им. Делая 25 декабря 1940 года доклад о наступательной операции, он выразил свое профессиональное кредо в следующих словах: «Еще в 1921 г. М.В. Фрунзе… писал, что необходимо воспитывать нашу армию в духе величайшей активности, подготовлять ее к завершению задач революции путем энергичных, решительно и смело проводимых наступательных операций». Важную роль в назначении на новый пост сыграло то, как он успешно действовал на январских играх 1941 года, разыгрывая второй сценарий – контрнаступление по октябрьскому 1940 года плану.

Жуков пишет, что Сталин лично предложил ему должность начальника Генштаба на следующий день после обсуждения итогов штабной игры, то есть 15 января (вступление его в должность датируется 1 февраля). Никаких следов этой встречи в журнале регистрации посетителей кабинета вождя нет. Так что вполне возможно, что Жуков выдумал всю сцену предложения ему Сталиным новой должности. Сделано это было отчасти для того, чтобы показать, что он не был готов к этой работе, а с другой, возможно, из желания снять с себя часть вины за разгром июня и июля 1941 года.

« – Политбюро решило освободить Мерецкова от должности начальника Генерального штаба и на его место назначить вас [сказал Сталин].

Я ждал всего, но только не такого решения и, не зная, что ответить, молчал. Потом сказал:

– Я никогда не работал в штабах. Всегда был в строю. Начальником Генерального штаба быть не могу.

– Политбюро решило назначить вас, – сказал И.В. Сталин, делая ударение на слове „решило“.

Понимая, что всякие возражения бесполезны, я поблагодарил за доверие и сказал:

– Ну а если не получится из меня хороший начальник Генштаба, буду проситься обратно в строй.

– Ну, вот и договорились! Завтра будет постановление ЦК, – сказал И.В. Сталин»[323].

Также Жуков стал кандидатом в члены ЦК ВКП(б) – это почетное звание прилагалось к должности начальника Генштаба, точно так же, как место депутата Верховного Совета Украинской ССР к должности командующего Киевским особым военным округом. Помимо этого он стал заместителем наркома обороны и членом Главного военного совета.

Почему Мерецкова сместили спустя каких-то пять месяцев после назначения начальником Генштаба? В различных беседах после смерти Сталина Мерецков утверждал, будто Тимошенко очень плохо воспринял критику, высказанную на декабрьском совещании. Казаков, напротив, указывает причиной слабый доклад Мерецкова на разборе результатов штабных игр. Захаров, бывший непосредственным очевидцем, возможно, наиболее близок к истине, напомнив, что в сентябре 1940 года Мерецков представил созданный по инициативе Шапошникова доклад, в котором отстаивал возможность нанесения немцами удара на Москву и Ленинград, в то время как Сталин, Тимошенко – и Жуков – были убеждены, что основное немецкое наступление развернется на Украине, и это их убеждение стало почти догмой.