Тишко, наблюдая за суетой хозяина, хмуро осматривался по сторонам. В этом строении он был впервые. Еще подходя с улицы к дому, он решил, что серьезных дел с хозяином иметь нельзя — внешний вид развалюхи давал определенное представление о доходах ее владельца. Но оказалось, что содержание не всегда соответствует форме: интерьер был самый что ни на есть современный, напоминающий офисный «евростандарт». Гость отметил про себя, что одни только кожаные кресла и диваны потянут на несколько тысяч «баков», а несколько старинных картин на стенах и ампирный стол с бронзовыми ангелами, украшенный маркетри, дополняли картину благополучия…

Так и не дождавшись от гостя ответа на поставленный вопрос, хозяин оторвался от созерцания темной улицы.

— А грязный ты такой почему? Что, в «сэконд-хэнде» ничего получше не нашлось? Тебе же дали денег, сказали: «Купи, родимый, чего-нибудь эт-такое, ведь в приличный дом ходишь».

Тишко как-то странно взглянул на говорившего и медленно ощерился своими гнилыми зубами.

— А ты, мой дорогой хрюндель, сам-то соображаешь, что несешь? Одеться, говоришь? Это чтобы я в гробу симпатичнее смотрелся?..

Гость вдруг схватил хозяина за лацканы пиджака: «Сволочь! Ты что, забыл договор: деньги — товар — деньги?! А ведь это твой план был, куратор хренов! Это ты на диссертацию о руководящей роли партии в осеменении крупного рогатого скота стряпал, чтобы потом мозги нам компостировать… Но чтобы теперь меня… меня за это мочить»?!

Несмотря на попытки хозяина освободиться, Тишко продолжал говорить, срываясь на крик и тряся при этом своего визави за грудки.

«Куратору» стало страшно. Он вдруг с ужасом понял, что никакой тщательно собранный компромат не сможет спасти от этого парня с затуманенными глазами и выступающей в уголках гнилого рта белой пеной. Хозяин очередной раз залепетал, что все денежные проблемы он уже давно решил и, надо только нормально сесть, поговорить. Но Тишко вдруг как-то сник и, толкнув его в ближайшее кресло, тяжело опустился на стоящий напротив диван.

— Вот, смотри, тварь, — чуть порывшись в карманах, Шварц протянул хозяину раскрытую ладонь, на которой тускнели две бесформенных капельки металла, — смотри, на труды свои. Это ты мне предназначал.

Гость то ли рассмеялся, то ли закашлялся: «Кхе-кхе-кхе… Но ты, паскуда, не рассчитал: Меня так просто грохнуть не удастся». При последних словах он вскочил и, больно пнув носком ботинка куратора по голени, снова начал орать: «Ты! Это ты, гадина, послал меня убить! Ты послал!.. Но ничего, теперь ты же и сожрешь все это!»

Шварц быстро нагнулся и, обхватив хозяина одной рукой за шею, попытался затолкать ему в рот кусочки деформированных пуль, отпустив захват только тогда, когда это удалось.

— Да ты что, Коля, — чуть не всхлипывая пытался оправдаться куратор, осторожно выплюнув в пухлую ладонь металл, — я понимаю, у тебя были какие-то трудности. Ну, давай, поговорим, успокоимся…

Гость снова упал на диван и ободренный этим хозяин потихоньку начал возвращаться в более уверенное состояние. Шварц молчал, слушал его, не обратив внимание, что куратор в ходе монолога осторожно поднялся с кресла и переместился к столу, подальше от опасного собеседника.

— …Ты, пойми, Коля, — голос говорившего помалу начал твердеть, — мы с тобой договаривались. Об этом никто не спорит. Но договор о чем был? — О сроках. То, что я просил сделать, следовало закончить еще вчера. А завтра, как говорится, будет поздно. И заплачено тебе за все было сполна. А ты что? — Аванс получил, а клиент гуляет живой-здоровый, да еще под охрененной охраной.

Охрана то когда появилась, а? Уж не после того, как ты постарался? Не считай меня идиотом. Я все понял: клиент информацию от кого получил? От меня? — Хренушки. А кто еще мог шепнуть ему, если только ты, да я, да мы с тобой обо всем знали? Что, нечего возразить? Или «бабок» на халяву решил сорвать? — Так халявы-то, как говаривает один знакомый тебе начальник службы безопасности, не бывает… Послушай, а может, ты решил все-таки спокойно отдохнуть в «Крестах» перед отправкой на «петушиную» зону?.. Нет, ты объясни все-таки, чего ты добиваешься…

— Ладно, извини, — вдруг как-то тяжело выдохнул Шварц, медленно поднимаясь с дивана, — ну, погорячились и хватит. Не хочу я сидеть. Ты прав…

Хозяин успокоено кивнул, чуть прикрыв в знак согласия глаза, но это была ошибка: в следующий миг Шварц прыгнул и от мощного удара ногой в голову куратор, словно куль, рухнул на устилающий пол ковер.

Сознание нехотя вернулось к нему от болезненного пинка в подреберье. Хозяин с трудом приоткрыл глаза, но комната закружилась перед ним в немыслимом вихре. Он даже не смог повернуть голову в сторону, когда его вытошнило. Машинально попытался смахнуть рвотные массы рукой, но не смог сделать этого: руки были крепко стянуты за спиной.

— Что, довыеживался? — Злорадно осведомился Шварц, склонившись в шутовском поклоне. — Не угодно ли вашей милости освежиться, чтобы так не вонять?

С этими словами гость поднял со стола стоявший там сифон и методично вылил все его содержимое в лицо лежащего куратора.

— А теперь лежи, сука, и молчи. А то удавлю, — прошипел миционер.

Из заплывающих синяком глаз связанного хозяина непроизвольно катились слезы, но они не лишали возможности видеть, как гость методично роется во всех шкафах и ящиках стола, рассматривая попадающиеся под руку бумаги.

— Коля… — Решившись на отчаянную попытку выторговывать себе жизнь, тихо пролепетал хозяин. — Ты не найдешь… Развяжи, я сам… Я все отдам… Давай, разойдемся по-хорошему… Я же тебя никогда не обманывал. Ты же зна…

В этот момент глаза лежащего широко раскрылись и подбородок задергался мелкой дрожью: черный дульный срез пистолета угрожающе ткнулся ему в лоб.

— Разойдемся!.. Говори, тварь, где пленка! А то спалю всю хату вместе с тобой, зас…нец!

«П-пленка… Да… Только она н-не здесь… Она в банке… Я все дам… У м-меня к-ключ есть»… — С перепугу куратор начал заикаться.

— А за то, что в меня стреляли — кто отвечать будет? — Ствол оружия качнулся в сторону от лица лежащего.

— В тебя? — Искренне удивился тот. — Я, п-правда, не знаю. Ты мне нужен. Может это кто-то из твоих знакомых или из тех, кого ты, так сказать, по работе?..

Хозяин старался говорить как можно участливее, чтобы этот псих не начал снова издеваться. «Главное освободить руки. Главное — освободить», — лихорадочно думал куратор, осторожно пробуя на прочность путы. Но ремень, который Шварц раньше выдернул из брюк лежащего без сознания хозяина и использовал для его пленения, был прочен. Гость будто угадал мысли пленника и с силой ударил лежащего рукояткой пистолета по зубам:

— Я же сказал: лежать тихо!.. Или ты за щечку хочешь? — Ствол пистолета, жестко царапнул по разбитым губам, больно надавив на десну, — а может не сюда? давай-ка, маленький, мы тебе что другое отстрелим…

Тело хозяина дернулось от тычка в пах.