За такой прогресс надо благодарить новые идеи, в том числе и те, что описаны в книге. Тем не менее немногие истории, которые мы рассказали, безоговорочно позитивные. Одни изобретения принесли большой вред, другие принесли бы гораздо больше хорошего, если бы использовались мудро.

Полагаем, что так будет и впредь: в широком масштабе изобретения смогут решить какие-то проблемы, сделать людей богаче и укрепить их здоровье, но выигрыш не получится чистым, неизбежны просчеты и упущенные возможности.

Интересно строить предположения о том, какими окажутся эти изобретения, но история предупреждает, что не стоит слишком доверять футурологии. Пятьдесят лет назад Герман Кан и Энтони Винер опубликовали книгу The Year 2000: A Framework For Speculation[666]. Гадание на кофейной гуще во многом оказалось правильным в отношении информационных технологий и связи. Они предсказали появление цветного ксерокса, разнообразное применение лазеров, «двусторонние карманные телефоны» и автоматизированные банковские услуги в реальном времени. Это впечатляет. Между тем авторы прогнозировали подводные колонии, бесшумные такси-вертолеты и освещение городов искусственными лунами[667]. Ничто не выглядит таким устаревшим, чем вчерашние технологические шоу и вчерашняя научная фантастика.

Тем не менее два предсказания сделать все-таки можно. Во-первых, чем больше мы будем поощрять человеческую изобретательность, тем больше у нас шансов, что она сослужит хорошую службу. Во-вторых, при появлении любого изобретения есть смысл спросить себя, как максимизировать преимущества и умерить риски.

Какие уроки мы извлекли из того, что узнали о сорока девяти изобретениях? Мы знаем достаточно много, чтобы сделать важный вывод: необходимо поощрять изобретательность. Общества в основном осознали, что неразумно тратить впустую таланты половины населения. От вашего внимания не ускользнуло, что большинство изобретателей, с которыми мы познакомились, мужчины, и это неудивительно: кто знает, сколько блестящих женщин, таких как Клара Иммервар, потеряны для истории из-за того, что их амбиции были разрушены?

Имеет значение и образование: спросите мать Лео Бакеланда и отца Грейс Хоппер. Здесь тоже есть основания для оптимизма. Вероятно, с помощью технологий можно намного улучшить школьную подготовку, и это вероятный объект будущих инвестиций, которые преобразуют экономику. Но даже ребенок из городских трущоб, имеющий выход в интернет, уже имеет более широкий доступ к знаниям, чем был у меня в университетской библиотеке в 1990-х годах.

Другие уроки легко забудутся. Какая польза от того, что умные люди удовлетворяют свою любознательность без четкого плана? В былые дни для этого требовалось личное богатство, хотя бы как у Лео Бакеланда, который что-то мастерил в своей лаборатории. В совсем недавнем прошлом — государственное финансирование фундаментальной науки, породившее технологии, позволившие Стиву Джобсу и его команде изобрести iPhone. Тем не менее фундаментальные исследования по своей сути непредсказуемы, могут пройти десятилетия, прежде чем кто-то заработает на внедрении полученных знаний. По этой причине такие исследования сложно продать частным инвесторам, эта область наиболее уязвима для сокращения государственных вложений в трудные времена[668].

Иногда изобретение просто рождается в голове, без намерения автора разработать конкретное его применение. Знаменитый пример — лазер, а бумагу изначально использовали для обертки, а не для письма. Многие изобретения, с которыми мы познакомились, от кондиционера Уиллиса Кэрриера до грузовика-рефрижератора Фредерика Маккинли Джонса, появились в результате попыток решить определенную проблему. Следовательно, если мы хотим поощрять хорошие идеи, можно предлагать премии за решение проблем. Помните, как Награда за изобретение прибора для определения долготы вдохновила Гаррисона создать замечательные часы?

Недавно интерес к этой идее пробудился вновь: так, проект DARPA Grand Challenge, запущенный в 2004 году, резко ускорил прогресс в области беспилотных автомобилей. В год трехсотлетия Награды за изобретение прибора для определения долготы британское агентство инноваций Nesta предложило приз за тестирование резистентности микробов к антибиотикам. И может быть, самая большая премия — это предварительное обязательство по будущим закупкам вакцины от пневмококков на сумму в 1,5 миллиарда долларов, которое обеспечили пять государств-доноров и Фонд Гейтса.

Потенциальная прибыль, конечно, тоже мотивирует изобретателей. Как мы видели, права интеллектуальной собственности могут сделать эту перспективу более основательной, награждая успешного изобретателя ограниченной во времени монополией. Кроме того, мы убедились, что этот меч обоюдоострый, и явно наблюдается тенденция делать права на интеллектуальную собственность все более долгосрочными и широкими, несмотря на распространенное среди экономистов мнение, что они и так настолько строги, что душат инновации.

В целом сложно сказать, какие законы и правила поощряют новаторство. Резонно предположить, что лучше бы бюрократам ошибаться в сторону уменьшения препятствий для изобретательства. Мы видели, что это приносит плоды. Такой подход подарил миру M-Pesa, но он же породил ползучую трагедию этилированного бензина. Поэтому в отношении некоторых изобретений государству настоятельно рекомендуется действовать, чтобы предотвратить негативные последствия.

В некоторых сферах, например в медицине, действуют устоявшиеся официальные структуры, которые иногда чересчур осторожничают в том, что касается исследований и разработок. В других областях, от космоса до киберпространства, регулирующие органы пытаются угнаться за прогрессом. Подорвать развитие зарождающейся технологии может не только преждевременное и неуклюжее регулирование, но и, как ни странно, полное отсутствие правил. Если вы, скажем, инвестируете в дроны, то вам нужны гарантии, что безответственные конкуренты не выпустят на рынок сырые изделия, которые приведут к ряду несчастных случаев и негативной реакции общественности, из-за которой технология будет запрещена.

Задача регулирующих органов сложна, потому что, как мы видели на примере криптографии с открытым ключом, большинство изобретений можно использовать и во благо, и в неблаговидных целях. Управление рисками технологий двойного назначения становится все более острой проблемой: развитие программ ракетно-ядерного оружия могут позволить себе только крупные государства, но скоро почти любой сможет соорудить домашнюю лабораторию, чтобы разрабатывать и генетически модифицированное бактериологическое оружие, и инновационные лекарства[669].