София подняла голову и пригладила растрепавшиеся волосы. Росс так редко вспоминал рвою первую жену, что София подчас забывала о том, что ее муж когда-то был женат. Казалось, он принадлежал ей всем своим существом, и ей было трудно представить себе, что когда-то он жил с другой женщиной, любил ее, держал в своих объятиях. Почувствовав внезапный укол ревности, она тем не менее попыталась не выдать этого.

— И тебя это устраивало?

— Пожалуй, да. — В его серых глазах застыла задумчивость. — Однако боюсь, что на сей раз мне этого показалось бы мало. Я ищу в отношениях с любимой женщиной гораздо большего, — произнес он и снова умолк, словно размышляя о чем-то. — Элинор была хорошей женой… но слишком хрупкой.

София сорвала травинку и, вертя в пальцах, принялась ее рассматривать. Она тоже пыталась понять, что притягивало этого крупного, полного жизненных сил мужчину к болезненной, изнеженной женщине. Для такого, как он, жизнелюба выбор был, мягко говоря, несколько странным.

Казалось, Росс читает ее мысли.

— Мне хотелось защитить Элинор, — произнес он. — Она была такая хорошенькая, такая хрупкая, такая беспомощная. Любой мужчина, кто знал ее, пытался взять Элинор под свое крыло.

И вновь, как она ни старалась сделать вид, будто прошлое мужа ее уже не трогает, София ощутила легкий укол ревности.

— И ты, конечно же, не смог устоять.

— Нет, — просто ответил Росс. Подняв одно колено, он обхватил его руками, задумчиво глядя, как София выдергивает из земли травинки. Наверняка от него не укрылось ее внутреннее напряжение, потому что спустя несколько мгновений он спросил: — О чем ты задумалась?

София покачала головой, смутившись от вопроса, который пришел ей в голову, — вопроса, совершенно бессмысленного, бестактного и бесполезного, потому что он был вызван одной лишь ревностью.

— Ни о чем.

— Неправда, я же вижу, — произнес Росс, кладя руку на ее пальцы. — Ты хотела спросить меня про Элинор.

София подняла на него глаза и покраснела.

— Я… я не понимаю, как такая женщина, как Элинор, могла удовлетворить тебя в постели.

Росс тотчас словно окаменел, и лишь ветер играл его волосами. Было видно, что вопрос этот пришелся ему явно не по душе. Как истинный джентльмен он просто не мог на него ответить, поскольку тем самым осквернил бы память о покойной жене. Их взгляды встретились, и София прочла в его глазах немой ответ, и ей тотчас стало легче на сердце.

Успокоенная, она подняла руку ладонью вверх и сцепила с ним пальцы. Росс нагнулся над ней и запечатлел у нее на губах нежный супружеский поцелуй. И хотя он вовсе не собирался вкладывать в него эротический смысл, ощущение его губ было настолько пьянящим, что София обхватила его руками за шею, жадно отвечая на его ласку. Росс не заставил себя долго уговаривать — он притянул ее еще ближе к себе и с готовностью принял ее предложение. Его руки сомкнулись у нее на спине. София тотчас почувствовала, как напряглись его мышцы. Ощутив под собой его твердый жезл, она вздохнула и сладко заерзала в объятиях Росса.

— София, ты, наверное, задумала сделать из меня калеку, — негромко усмехнулся он ей на ухо.

Как ей нравилось, когда он смотрел на нее вот так, как сейчас, когда в глазах его плясали серебристые искорки!

— Не могу понять, — прошептала она чуть охрипшим от страсти голосом, — как такой мужчина, как ты, в течение пяти лет вел монашеский образ жизни?

— Иногда я его нарушал, — признался Росс.

— Нарушал? — София, как ужаленная, тотчас выпрямилась. — Ты мне об этом никогда не рассказывал. И с кем же?

Росс вытащил из ее волос черепаховый гребень и запустил в золотистые локоны пальцы.

— С вдовой одного моего старого друга. В течение первого года после смерти Элинор я не мог даже помыслить о том, чтобы лечь в постель с другой женщиной. Но ведь я, в конце концов, живой человек, и мне тоже иногда нужно… — Он умолк, не зная, как продолжить сказанное. Его рука замерла в ее волосах.

— Ну и?.. — подтолкнула его София. — И ты возобновил знакомство с вдовой твоего старого друга.

Росс кивнул:

— Она была одинока так же, как и я, и ей тоже хотелось разделить с кем-то постель, так что мы с ней в течение четырех месяцев встречались, до тех пор пока…

— Пока что?

— Она расплакалась как-то раз после того, как мы… — Лицо Росса залила легкая краска смущения. — Она сказала, что любит меня, и если я не в состоянии ответить на ее чувство, то нам лучше не продолжать наши отношения, потому что иначе это было бы для нее невыносимо.

— Бедная женщина, — сочувственно заметила София, причем совершенно искренне — ей было и впрямь жаль вдову. — И на этом ваши отношения закончились?

— Да. После этого я долго чувствовал себя виноватым — ведь я, пусть и не нарочно, причинил ей боль. А еще я вынес для себя урок — что как бы ни приятны были наши отношения, они не могли заменить собой настоящую любовь. И я решил подождать, пока мне не встретится та, кого я полюблю. Было это три года назад. Но время идет быстро, особенно когда человек по горло занят работой.

— Но ведь наверняка были ночи, когда тебе было трудно устоять перед соблазном, — заметила София. — Такой мужчина, как ты…

Росс усмехнулся и почему-то отвел глаза куда-то в сторону.

— Что ж, существуют способы, позволяющие разрешить эту проблему в одиночку.

— Ты хочешь сказать, что…

Росс посмотрел на нее, и, как показалось Софии, на его щеках выступил легкий румянец.

— А ты разве нет?

У них над головами шелестел зеленый шатер, весело чирикали птицы. София никак не решалась ответить на заданный ей вопрос.

— Да, — наконец призналась она. — Вскоре после того, как в тебя стреляли. Помнишь, то утро, когда ты поцеловал меня и затащил к себе в постель и мы с тобой почти что… — Она почувствовала, как лицо и шею ей заливает краска смущения. — Я тогда никак не могла выбросить тебя из головы, вспоминая, как ты прикасался ко мне. И однажды ночью мне было так плохо, так одиноко, что я… — Чувствуя, что готова провалиться сквозь землю от стыда, она зарылась лицом в ладони.

Запустив пальцы в волосы жены, Росс повернул к себе ее лицо и с улыбкой поцеловал. Все еще красная от смущения, София тем не менее слегка расслабилась и смежила веки — но лишь потому, что солнечный свет, что пробивался сквозь ветви, был слишком ярок и слепил глаза. Она почувствовала, как Росс прильнул к ней губами — это был медленный, мучительно-сладкий поцелуй. София не стала протестовать, чувствуя, как его пальцы сначала нащупали пуговицы на ее платье и, расправившись с застежкой, скользнули ей под одежду, лаская плечи, грудь, скользя все ниже и ниже.

— Покажи мне, — прошептал он, щекоча губами ее шею.

— Что тебе показать?