* * *

– Боже мой, ты всю дорогу бежала?

Эрика смотрела на Хелену с нескрываемым ужасом. Сама она начинала задыхаться, стоило ей лишь погоняться за детьми по гостиной, и от одной мысли о том, чтобы пробежать расстояние от дома Хелены, ее бросило в пот.

– Да ну, ничего особенно, – проговорила Хелена, криво улыбаясь. – Так, разминка.

Она натянула толстовку, которая была повязана у нее вокруг талии, уселась за кухонный стол и с благодарностью взяла предложенный стакан воды.

– Хочешь кофе? – спросила Эрика.

– Да, с удовольствием.

– Разве у тебя не начинается одышка, когда ты пьешь? – с любопытством спросила Эрика, наливая Хелене кофе и усаживаясь напротив.

Дети были в гостях у знакомых, пока они с Анной ездили в Греббестад, и когда пришло сообщение от Хелены, Эрика решила оставить их там чуть подольше. Придется взять с собой бутылку вина или еще что-нибудь, чтобы отблагодарить родителей, когда она пойдет забирать своих детей.

– Да нет, организм привык. Ничего страшного.

– Я-то как раз отношусь к тем, кто считает, что человек должен сразу рождаться на колесах. Так что пока бегу от моциона, как от чумы.

– Носиться за маленькими детьми – непростая задача, – сказала Хелена и пригубила кофе. – Помню, когда Сэм был маленький, мне постоянно приходилось бегать за ним. Кажется, это было так давно – в другой жизни…

– Сэм у вас один? – спросила Эрика, делая вид, что ей неизвестны все факты об этой семье.

– Да, так получилось, – проговорила Хелена, и ее лицо закрылось.

Эрика решила оставить эту тему. Она была благодарна Хелене, что та согласилась встретиться с ней, но чувствовала – здесь надо действовать осторожно. Один неудачный вопрос – и Хелена убежит. Для Эрики эта ситуация не была в новинку. Собирая сведения для своих книг, она частенько сталкивалась с людьми, которые словно балансировали на грани между желанием рассказать и стремлением промолчать. Тут надо было продвигаться осторожно, шаг за шагом, заставляя их раскрыться и, возможно, рассказать больше, чем они изначально намеревались. Хелена сама пришла к ней, но вся ее фигура демонстрировала, что она сделала это не по доброй воле и уже сомневается в правильности своего решения.

– Почему ты в конце концов согласилась со мной встретиться? – спросила Эрика в надежде, что этот вопрос не вызовет у Хелены рефлекса спасаться бегством. – Я много раз писала тебе, но до сих пор мое предложение тебя не интересовало.

Хелена не спеша отпила пару глотков кофе. Эрика положила на стол свой мобильник, показывая Хелене, что записывает их разговор. Та только пожала плечами.

– Я считала – и считаю до сих пор, – что прошлое должно оставаться в прошлом. Однако наивностью я не страдаю. Понимаю, что не смогу помешать тебе написать эту книгу – да это и не входило в мои планы. Кроме того, я знаю, что Мария собирается написать свою, да и вообще нельзя сказать, чтобы она обходила этот вопрос молчанием. Мы с тобой обе прекрасно знаем, что она построила всю свою карьеру на нашей… трагедии.

– Да, ведь это и ваша трагедия тоже, не так ли? – проговорила Эрика, хватаясь за эту нить. – Не только у родных Стеллы вся жизнь была загублена, но и у вас, и у ваших близких…

– Большинство воспринимает это совсем не так, – проговорила Хелена, и в ее серо-голубых глазах мелькнуло суровое выражение. – Большинство решило поверить в первую версию рассказа. В наше признание. Все, что было после, утратило свое значение.

– Как ты думаешь, почему это так? – Эрика с любопытством подалась вперед, скосив на секунду глаза и убедившись, что диктофон в мобильном телефоне продолжает работать.

– Наверное, потому, что иного ответа нет. Нет никого другого, на кого можно было бы возложить вину. Люди любят простые решения и аккуратно завязанные мешки. Взяв назад свое признание, мы разбили их иллюзию, что они живут в безопасном мире, где никто не может сделать ничего плохого им или их детям. Продолжая верить в то, что это сделали мы, люди могли продолжать верить, что все в порядке.

– А теперь? Когда маленькую девочку с того же хутора нашли на том же месте – думаешь, кто-то решил подражать? Пробудилось к жизни что-то страшное?

– Не знаю, – ответила Хелена, качая головой. – Понятия не имею.

– Я только что читала статью, где сказано, что Мария видела кого-то в лесу в тот день. Есть ли у тебя какие-либо воспоминания об этом?

– Нет, – поспешно ответила Хелена и отвела глаза. – Я никого не видела.

– Как ты думаешь – она действительно кого-то видела или по каким-то причинам присочинила? Чтобы перевести внимание на кого-то другого? Чтобы подтвердить свою историю, когда она взяла назад свое признание?

– Об этом тебе лучше спросить Марию, – ответила Хелена, ковыряя вылезшую ниточку на своих узких спортивных брюках.

– Но все-таки – что ты думаешь? – настаивала Эрика, поднимаясь, чтобы подлить кофе.

– Я знаю только, что никого не видела. И не слышала. Мы все время шли вместе, так что я должна была бы что-нибудь заметить.

Хелена продолжала ковырять ниточку. Она сидела как на иголках, и Эрика сменила тему. У нее оставалось еще несколько вопросов, и она не хотела отпугнуть Хелену, не получив ответы на них.

– Как ты могла бы описать ваши с Марией отношения?

Впервые с того момента, как она вошла в дверь, лицо Хелены озарилось улыбкой, и Эрика подумала, что та мгновенно стала на десять лет моложе.

– Мы были такие разные… Но сразу нашли друг друга. Из разных семей, росли в разных условиях, она была общительная, я – стеснительная… На самом деле у нас вроде не было ничего общего. Просто ничего. И я до сих пор не понимаю, что Мария нашла во мне. Все хотели быть с ней. Хотя ее дразнили из-за семьи, и ей пришлось слышать немало обидных комментариев, но все-таки это было больше в шутку. Все тянулись к ней. Она была такая красивая, такая смелая и… дикая.

– Дикая? Такого определения я по поводу Марии еще не слышала, – сказала Эрика. – Поясни, что ты имеешь в виду.

– Как бы это лучше объяснить… Мария была как природная стихия. Уже тогда она говорила, что станет актрисой, будет сниматься в США, станет звездой Голливуда. В смысле – о таком многие говорят в детстве, но скольким удалось воплотить их мечту? Понимаешь, какая сила таится в таком человеке?

– Да, это выдающееся достижение, – согласилась Эрика, однако невольно задумалась о том, какую цену за это пришлось заплатить.

Во всех статьях, которые она читала о Марии, актриса представала довольно трагичной фигурой, окруженной звенящей пустотой и одиночеством. Интересно, понимала ли она в детстве, что исполнение ее мечты будет куплено такой ценой?

– Я любила проводить время с Марией – в ней было все то, чего недоставало мне. Она давала мне чувство защищенности, придавала мне мужества. С ней я решалась быть такой, какой никогда бы не решилась быть в других обстоятельствах. Она пробуждала во мне самое лучшее.