Как раз они поравнялись с трамвайной остановкой и Коша успела вскочить в закрываюшуюся дверь.

— Эй! — услышала она сквозь грохот колес растерянный вопль Зыскина.

Но она уже мрачно ехала в трамвае.

(Рита)

Скрипнула дверь, и Рита оторвала голову от тетрадки. Вернулась Коша. Она уже была не так ужасна, как вчера. Но так же смущалась. Рита внимательно проследила за девушкой. Но та явно избегала общения. Она тихо, что-то перемалывая в уме, пошла на соседскую кровать и свернулась калачиком. И Рита догадалась, что верно мысли о «никчемности» опять одолели пациентку общаги на Опочинина. Да, Рита Танк, не ошиблась. Она была уверенна, что в общаге этой жили в основном пациенты.

И она принялась дальше читать историю болезни. Вот бы все психи писали так захвативающе, подумала она, углубляясь в текст.

(Коша)

Коша была во сне. Там было мерцающее пиритовыми блестками маленькое круглое небо. Потом она догадалась, что спит, но не проснулась. Снова поднесла руки к лицу. Это было странно — руки были невесомы, но двигать ими было почти невозможно, потому что мышц никаких не было. Нужно было просто знать, что они должны быть там-то, и тогда они начинали ватно слушаться воли. Ее обрадовал первый успех. Разглядев с удивлением собственные пальцы, которые высвечивали сиренево- пиритовыми отблесками, Коша решила. что надо попробовать следующее. Она с трудом оторвала от подушки голову и начала вставать. Довольно успешно уселась на диване. Но вот встать на ноги оказалось куда труднее. Ее тут же швырнуло в сторону, и с неуклюжестью пьянчуги она рухнула кубарем на пол. Пол был твердым, но боли не причинил. Просто масса тела об него слегка сплющилась. Карабкаясь по дивану, Коша поднялась на ноги. Она поняла, что опаснее всего повороты — на них разносит. Почему- то захотелось пойти в ванну и посмотреть на себя в зеркало. Добралась. Как — не понятно. В ванной уселась на край и стала смотреть себе в лицо. Поразили глаза — они были черными воронками, которые всасывали в себя пространство как пылесосы. Кошу потянуло туда сквозняком и уже у самого стекла она догадалась, что нужно отвести взгляд — иначе пропадет туда.

Внезапно охватила усталость. Как-то само собой оказалось, что она уже сидит на кровати. Опустилась на спину и куда-то полетела с невообразимым ускорением, мышцы на лице стали вибрировать и сползли вниз бульдожьими брылями. Навстречу стремительно надвигалась голубоватая стена света. Откуда-то Коша знала, что пропадет там навсегда. От страха проснулась.

Мышцы дрожали, Коша нашла себя на кровати. Поднялась на слабых ногах и, рассеянно оглядываясь, решила, что надо выбраться из дому.

Муся так и не появилась. Хотелось жрать. Полтинник, который подкинул Роня, кончился еще вчера вечером. Коша вздохнула. Холсты подсыхали, готовые на продажу. Да только кому они нужны?

Она одела старые черные джинсы и с удовольствием отметила, что отсутствие денег пошло на пользу ее фигуре — штаны пришлось затянуть ремнем. Против обыкновения она заправила футболку внутрь.

Что делать? Зыскин говорил, что люди тормозят больше, чем звери. Что собака, которую три раза долбанут током без положительного подкрепления, никогда не подставится в четвертый раз. А подкрепление для собаки — жранина. И только. Не надо собаке ни картин, ни музыки, ни фильмов. Собака — здоровое психически сущетво. Она знает, чего она хочет. Она хочет жрать. Ну в крайнем случае потрахаться. И все!

Но люди-то не собаки! Они, бывает, отказываются и от «жрать» и от «трахаться» ради… Ради чего? Вот узнать бы, ради чего стоит это делать! Тогда будет проще.

Так Коша доплелась до Зыскинского бара и вошла, надеясь узнать что-нибудь про Мусю. Номер теткиного телефона как-то вылетел из головы за ненадобностью, а другого способа никакого не было.

Бар было абсолютно пустым. Одинокий бармен лениво созерцал видак вывешенный над барной стойкой. Он скользнул по Кошиной фигуре тренированным взглядом и снова отвернулся к ящику. Коша заползла за самый дальний столик так, чтобы видеть всех, кто вошел бы в дверь.

Через полчаса ее терпение было вознаграждено: вошел Чижик, Череповский приятель, которого Коша встретила в начале лета в тот день, когда сломала ручку. Парень почему-то обрадовался Коше несказанно. Он сразу взял два сока и направился прямиком к Кошиному столику.

— Привет, — вяло сказала Коша и украдкой оглядела Чижика.

Дорогая майка под тонкой летней курткой, мобила и крутые часы. Коша несколько оживилась. Желудок снова затосковал о пище.

— Привет! Бери сок! — парень опустился за стол напротив нее и подвинул ей оранжевый ледяной стакан.

Коша кисло окинула его взглядом и, швыркнув, потянула сок через белую в красную полоску трубочку. Холодная густая капля прокатилась по пищеводу и улеглась в благодарном желудке. Нет. Все-таки не так все плохо, как ей кажется. Все-таки кто-то наверху услышал ее ропот и послал в утешение милоко, доброго парня. И симпатичного.

— Спасибо. А чего это ты такой веселый?

— Да так… Клево все! — сказал он и улыбнулся, — Я тебя специально искал! И нашел! Вот и радуюсь!

— Да уж! — усмехнулась Коша. — Так трудно меня найти!

Чижик улыбнулся еще сильнее:

— Напрасно ты думаешь, что я это сказал из кокетства! Я уже третий раз сюда прихожу только ради тебя! Хочешь башлей заработать?

— А кто же не хочет? — Коша подняла брови домиком. — А что делать — то?

Она недоверчиво посмотрела на неожиданного работодателя.

— Да фигня… — Чижик потянул сок из стакана. — Я тебе звоню, ты приезжаешь на стрелку, берешь у меня пакет и едешь на другую стрелку — отдаешь пакет тому, кому я тебе скажу, и все. На следующий день я тебе деньги отдаю. Идет?

Коша задумалась. Поелозила глазами по темному пустому кафе. Как-то просто все очень.

— А куда ты мне позвонишь? — спросила она, вытащила трубочку и выпила сок залпом.

— Ну… Это мы решим, — уклончиво ответил парень. — Хочешь еще?

Он кивнул в сторону опустошенного стакана. Коша взяла кусок льда и пыталась его облизать.

— А мне потом сиськи отрежут?

— Да ладно! — он округлил глаза. — Мне еще ничего не отрезали! Хотя, как хочешь…

Он со скукой откинулся к спинке.

— Сейчас я хочу жрать… — мрачно сказала Коша и лед, выскользнув из рук, скользнул на другой край стола. Чижик поймал его и опустил в пепельницу.

— Какая фигня! Алик! — крикнул он бармену, и тот с готовностью вытянул шею. — Принеси девушке меню!

Бармен прибежал с коричневой папкой. Коша внимательно изучила ее, сглатывая хлынувшую слюну, и заказала:

— Салат, шашлык и коньяк!

— Нет проблем! — Чижик снова повернулся к стойке. — Алик! Салат, шашлык и коньяк!