– Это должно стоить целое состояние, – заметил юноша.

– Ну, не стоит переживать – наш полководец до неприличия богат, – вмешался Пет. – Новые деньги, знаете ли. Серебряные рудники в Испании. Ему нет нужды считать монеты.

Крат вернулся, когда гости прикончили половину вина.

– Прошу за мной, господа.

Он снова пригласил их в коридор, провел до конца, затем предложил войти в другую дверь. Гости оказались в главной комнате претория, но впечатление создавалось такое, будто они шагнули во дворец, залитый светом бесчисленных ламп. Поддерживающие крышу шесты представляли собой мраморные колонны с резными основаниями. Стены были украшены великолепными ткаными гобеленами и фресками на досках. Роскошная мебель из всех уголков империи и из-за ее пределов, расставленная по комнате, формировала различного размера зоны для сидения, оставляя середину свободной. В левом дальнем углу располагался низкий обеденный стол в окружении мягких кушеток, в правом вполоборота стоял стол письменный, массивный, темного дерева, весь заваленный свитками.

Крат оставил посетителей стоять в середине комнаты, сам же скромно проскользнул за небольшую конторку слева от хозяйского стола и принялся острить стиль.

Дверь в дальнем конце отворилась, и вошел Гай Поппей Сабин. Вытягиваясь по стойке «смирно», с зажатым под мышкой шлемом, Веспасиан едва сдержал удивленный возглас. В их военачальнике не было и пяти футов роста. Пусть и поседевший в свои пятьдесят с лишним лет, Поппей выглядел подростком, напялившим мундир полководца. Неудивительно, что он так много внимания обращал на внешние атрибуты своей власти.

– Добрый вечер, господа. Вы меня приятно удивили. Ты, Пет, не в счет, разумеется. Ты удивишь меня, только если перестанешь быть болтливым остолопом.

– Так точно, командир. – На лице Пета не выразилось ни малейшей обиды.

«Интересно, а Крат записал и эту реплику?» – подумалось Веспасиану.

– Прошу, проходите, – пригласил Поппей, сам усаживаясь за стол.

Гости подошли ближе и выстроились в ряд перед миниатюрным полководцем. Тот не предлагал им сесть – если уж ему и приходилось постоянно смотреть на людей снизу вверх, он предпочитал делать это из позиции, олицетворяющей власть – сидя за большим письменным столом.

– Докладывай, префект, только покороче.

– Вчера мы несли дозор между лагерем и Филиппополем. Ничего необычного не обнаружили. Сегодня вели дозор в обратном направлении. Ничего необычного не обнаружили, за исключением четверых человек, считавшихся убитыми, командир! – Пет виртуозно прошел по грани между насмешливой дерзостью и военной краткостью.

Поппей нахмурился. Ненависть его к обходительному молодому патрицию была очевидна, как и то, что со стороны Пета это чувство взаимно. Префект понимал, что как выходец из древнего рода Юниев он все равно останется недостижим для «новых людей» вроде Поппея.

– Очень хорошо, префект, – выдавил полководец, стараясь соблюсти достоинство. – Свободен.

– Благодарю, командир! – прогрохотал Пет голосом командующего строем центуриона. Он повернулся на пятках и стремительно вышел вон.

Поппей поморщился, потом взял себя в руки. Прошествовав от Корбулона к Фаусту, взгляд его проницательных темных глаз остановился на Веспасиане.

– Ну, трибун, докладывай.

– Трибун ангустиклавий Тит Флавий Веспасиан, прибыл нести службу в Четвертом Скифском легионе, командир.

– А, юный протеже Марка Азиния Агриппы. Он очень настоятельно рекомендовал тебя легату Помпомнию Лабеону. Как думаешь, с чего ему так понадобилось всунуть тебя в его штаб?

– Я мечтал получить должность там, где можно воевать, а не просто нести пограничную службу, командир.

– Так ты у нас сорви-голова? Из провинции, судя по говору. Что же, здесь тебе представится возможность помахать мечом. Но ты не ответил на мой вопрос: почему Азиний помогает тебе? Кто ты ему?

– Мой дядя, Гай Веспасий Поллон, его клиент, – солгал юноша. Предлог был достаточно веским, чтобы объяснить вмешательство Азиния в его карьеру.

Поппей пристально разглядывал его с минуту, потом, видимо удовлетворенный ответом, кивнул.

– Отлично. Рад видеть тебя здесь, трибун. После нашего разговора доложись Помпонию Лабеону, он в принципии Четвертого Скифского. Легат познакомит тебя с твоими обязанностями, которых не будет много. Тебе ведь предстоит многому научиться, не забывай.

– Конечно, командир. – Веспасиан отдал честь.

Поппей переключил внимание на Фауста.

– Ну, центурион, рад видеть тебя. Уверен, Помпоний и все офицеры Четвертого Скифского с удовольствием примут назад своего примипила. За исключением разве что нынешнего исполняющего обязанности примипила.

– Благодарю, командир. – Центурион вскинул руку в салюте.

Полководец повернулся к Корбулону.

– Трибун, сгораю от нетерпения узнать, как вам удалось выжить. Трибун Галл был убежден, что вас взяли в плен. Ну, докладывай скорее.

Корбулон начал рассказ с того момента, как покинул штаб-квартиру Поппея в Мезии и отправился в Геную, добрых полгода тому назад. Он старался быть кратким, упоминая только о самых существенных событиях. При этом, однако, не обошел молчанием опоздание Веспасиана. Бровь Поппея вскинулась, а глаза впились в молодого трибуна. Затем Корбулон похвально отозвался о действиях юноши в битве у реки, поведал, как подаренный Ценис амулет спас их, но не упомянул, что девушка является рабыней Антонии. Как и о сундуке с денариями.

Рапорт занял почти полчаса. Поппей посидел с минуту, переваривая услышанное, а затем, к изумлению Веспасиана, отпустил подчиненных, даже не расспросив про восстание цениев. Когда они собрались уходить, Корбулон взял слово.

– Командир, я прошу о частной беседе. С глазу на глаз, – он посмотрел на Крата.

– Ясно, – промолвил полководец. – Это весьма необычная просьба, трибун.

– То, что я скажу, предназначается исключительно для твоих ушей.

– Хорошо. Спасибо, Крат, ты свободен.

Положив стиль, Крат пошел провожать Веспасиана и Фауста.

Когда они вышли из палатки, на улице было уже темно. Магна поблизости не наблюдалось.

– Лучше нам немедленно доложиться Помпонию, командир, – напомнил юноше Фауст. – Штаб Четвертого Скифского должен быть в той стороне.

Час спустя, после длительного ожидания и короткого разговора с полупьяным и крайне равнодушным Помпонием, Фауст оставил Веспасиана на улочке, где размещались трибуны Четвертого Скифского. Магн был уже там. Реквизировав для хозяина палатку, он суетился насчет ужина.

– Я раздобыл немного свежей свинины, чечевицы, лука и вот это.

Он сунул юноше мех с вином. Присев у костра, Веспасиан с наслаждением наполнил кубок.