наблюдая за Кириллом. Тот оттащил в сторону мужика в футболке и что-то ему выговаривал. Даже с такого расстояния она узнала его самую крутую директорскую маску. Видимо, пригрозил, что вызовет полицию зафиксировать нападение — благо Куйтун вот он: под боком.

Мужик — скорей всего администратор — что-то горячо затарахтел, размахивая руками. Кирилл кивнул и побежал вслед за отчалившим Тигром. Дальнейшего Юлька не разглядела: мешала машина. Да и не надо — с облегчением выдохнула она, когда Тигр, набирая скорость, вырулил с заправки на трассу.

Когда он поравнялся с Хаммером, она нервически хихикнула. Кирилл в целях экономии времени запрыгнул на лестницу, ведущую к багажнику. И выглядел при этом не геройски, а нелепо. Он спрыгнул со своего насеста, и Тигр рванул вперёд: Даян не стал останавливаться. Кирилл прыгнул на своё сиденье и тотчас двинул следом.

Протащившись через Куйтун — маленький городок показался Юльке бесконечным — они проскочили ещё пару километров. После чего съехали на обочину, где их поджидал Тигр. Даян стоял у открытой дверцы и мрачно наблюдал, как его бронзовый палач носится над трассой. Видимо, охотясь за новыми зомби. Машин на трассе не потоки, но достаточно — можно ожидать чего угодно.

Не заглушая движок, Кирилл присоединился к нему — Юлька не отставала. Не желала оставаться в неведении.

Подойдя к мужу, услыхала, как тот цедит сквозь зубы:

— Значит, мы ошибались.

— Или просто изменились условия игры, — возразил Кирилл, поглядывая по сторонам. — Ясно одно: вам с сыном больше нельзя быть вместе.

— Уже иду! — проворчал Севка, вытряхиваясь из Тигра.

Вылез на обочину, едва не скатившись вниз с невысокой, но крутой насыпи. Неприлично выругался и пошлёпал к Хаммеру, держа подмышкой спортивную сумку со своим личным барахлом. На плече ребёнка висел чехол с ноутбуком. До последнего из рук не выпустит — невесело усмехнулась Юлька — маньяк. На другом плече, воинственно задрав хвосты, восседал бронзовый прилипала.

— До Братска без остановок? — уточнил Кирилл.

— Давай бес остановок, — согласился Даян, досадливо отмахиваясь от сующейся в лицо беленькой кокетки. — Перекусим на ходу. Я, честно говоря, и до Усть-Илимска предпочёл бы пилить без остановки.

— Там дорога хреновая, — покачал головой знаток местных Палестин. — И рельеф сложноватый. К тому же лесовозы ходят. Отдых нужен.

— Где? — как-то вяло покривился Даян. — Поодиночке в разных гостиницах? На разных концах города?

Юлька ничуть не удивилась тому, что у Кирилла уже имелся ответ на десяток вопросов вперёд:

— На даче. Зимой там никого не бывает. Во всяком случае, там, где мне обещали дом. Нормальный, кирпичный. С печкой, камином и баней. Электричество отключили, но дрова есть. Дорогу, конечно, не чистят. Но мы проедем. Снега не так уж и много навалило.

— Подходяще, — благодарно кивнул Даян, мазнув по Юльке мрачным взглядом. — Садись, поехали.

— У меня там… — начала, было, она, разворачиваясь к покинутому Хаммеру.

Но Севка уже тащил её сумку, что-то бормоча под нос. Вид у чадушка был самый, что ни на есть, безмятежный. Чуть не погиб, а всё, как с гуся вода — молодо-зелено.

Невольно припомнилась их с Даяном трудная полунищенская жизнь в Лионе. Один в один: море по колено. Что ж, раз они смогли, так и Севка не сахарный — не растает. Классный у них всё-таки сынок вырос — обзавидуешься.

Наконец, обмен «смертниками» состоялся, и они тронулись дальше: впереди Хаммер, за ним Тигр. Всё ехали, ехали, ехали, а дорога всё не кончалась и не кончалась. Долго молчали: он говорить не хотел, и ей не горело. Разговор начался с его предупреждения:

— Ю-ю, мы должны держаться вместе. Что бы ни случилось.

— Я понимаю, — удивившись такой затравке, заверила она. — И ни за что не отойду от тебя. Ни на шаг. Главное, чтобы Севка глупостей не наделал.

Сидящая на руле парочка — бронзовый гусь и белая гагарочка — казалось, дружно дремлет, укаченная плавным вращением тверди под задницами. Но при этих словах оба насторожились. Принялись вертеть моськами с одного приговорённого на другого. Даян усмехнулся и смёл паразитов с руля:

— Не наделает. Мы с ним обсудили возможные варианты. И на заправке он был молодцом. Сработал чётко.

— Сработал! — рассердившись, передразнила Юлька. — Его чуть не убили.

Беленькая приземлилась на её предплечье и проникновенно заглянула в глаза. Видать, надеялась услыхать хоть что-то полезное для претворения в жизнь своих планов.

— И что? Первый день что ли? Не ерепенься, — проигнорировал Даян вспышку жены.

Она тряхнула головой, взяла себя в руки и признала:

— Я тоже начала привыкать. Надоело всё до чёртиков. Ты своим звонил?

Ответил он не сразу:

— Ты же знаешь: после смерти отца я стал лишним.

— Ты же отказался от наследства, — не вполне искренно возразила Юлька.

Во-первых, она знала, что старшие брат с сестрой считают её мужа придурком и фрондёром. Чем-то вроде сорняка, который ни в коем случае нельзя пускать в свой огород. Дескать, заполонит всё, задушив культурные растения. Во-вторых, её собственный брат так же вычеркнул свою сестру из жизни. А мама просто сделала вид, будто у неё вообще никогда не было дочери.

Но родичи Даяна хотя бы раз в год ему звонили. И на каждый день рождения Севки присылали весьма щедрые подарки. Даже намекали, что готовы принять его у себя в Москве, если мальчик пойдёт по стопам деда. Устроят в любой престижный ВУЗ, если детка не станет дурить. Юлька подозревала, что их всё же заедает совесть: не поделились с братом наследством — жлобьё.

Но их «детка» дурила в собственное удовольствие. Презирала «богатство» и горячо любила родителей. Не бывать ему «видным деятелем»: сорняк — он и есть сорняк.

— Вот и не пори чушь, — прочитав её мысли, посоветовал Даян. — Лучше скажи: ты мне изменяла?

— Когда? — вытаращилась на него Юлька, подозревая, что ослышалась.

Беленькая уже заползла на плечо, вытягивая шейку. И, кажется, собиралась вскарабкаться выше: прямиком на лицо — так ей было интересно. Бронзовый свесился с зеркала заднего вида, стреляя своими бусинами: туда-сюда, туда-сюда, с одного на другую.

— С самой свадьбы, — придирчиво уточнил Даян, стараясь задушить улыбку насупленными бровями и поджатыми губами.

— А ты, засранец? — съязвила она, принимая предложение чуток попикироваться, сокращая путь.

— Кроме трёх последних?

— Как трёх? — вновь попалась Юлька на его финты и обалдела.

— Третью ты не видела, — преувеличенно небрежно бросил горячий сын степного народа.

— Слышь ты, сайгак, — столь же преувеличенно развязно начала Юлька отповедь.

— Значит, всё-таки рогатый. Помнишь господина Хубера?

— У которого снимали квартиру в Базеле?

— Помнишь. Знаешь, что он мне однажды сказал?

— Ну?

— Что у