Геликаон кивнул в знак понимания, но Андромаха спросила:

— Троянская конница бросает Трою? Почему?

Гектор ласково объяснил:

— Мы не можем оказаться запертыми в городе, Андромаха. Конница там бесполезна, и мы не сможем прокормить лошадей, если осада продлится все лето. Воды там тоже слишком мало. Троянская конница должна быть на свободе, чтобы нападать на врага, когда тот меньше всего ожидает, искать слабые звенья армии Агамемнона и перерезать их.

Геликаон сказал:

— Я понимаю: воины Троянской конницы должны покинуть город. Но должен ли ты отправляться вместе с ними? Если ты останешься в Трое, ты вдохновишь людей. Полит — хороший человек, но он не может вдохновить так, как ты. Ты сердце и душа Трои. Ты нужен там. Назначь командиром конницы Каллиадеса. У него прекрасный стратегический ум.

— Я долго и упорно над этим размышлял, — признался Гектор. — Но нет ничего, что я мог бы сделать во время осады. Мне нужно заниматься тем единственным, что я умею делать хорошо… — он помедлил и вздохнул. — Я умею сражаться и убивать. А за высокими стенами я не смогу этого делать.

Геликаон открыл рот, чтобы снова заговорить, но Гектор поднял руку.

— Я принял решение, Геликаон. Стены Трои неприступны. Политу придется решать, как распределять еду, как заботиться о раненых, как обеспечить безопасность ворот. В этом он разбирается лучше меня.

Гектор посмотрел на своих собеседников, переведя взгляд с одного на другую.

— Но вы должны покинуть эту землю как можно скорее, оба, как только корабль будет разгружен. Геликаон, «Ксантос» подобен Троянской коннице. Он немногое сможет сделать, если застрянет в бухте. Но для нашего дела он бесценен в открытом море, продолжая нападая на флот Агамемнона, топя его корабли. Имя «Ксантоса» сеет ужас среди всех мореходов. Ты должен заставить Агамемнона бояться того, что творится за его спиной, и вынудить царей ссориться друг с другом, когда они будут терять свои корабли и когда их припасы истощатся. Чем дольше это будет твориться, тем больше каждый царь будет беспокоиться о том, что делается у него дома, какой вождь поднимается там, чтобы занять его место и убить его семью.

Геликаон глубоко вздохнул, но кивнул в знак согласия.

— Менадос не ожидает, что я так скоро опять выйду в море.

Он посмотрел на небо, где на востоке появился проблеск зари.

— Мы сможем отправиться еще до рассвета.

— Троянский флот получил приказ идти с тобой, — сказал Гектор. — Он теперь под твоим командованием. Потопи столько кораблей Менадоса, сколько сможешь. Но они боятся твоих метателей огня и, вероятно, сбегут.

— У нас осталось мало горючей жидкости.

— Мы привезли вам две полных повозки, — Гектор слегка улыбнулся. — С большими предосторожностями.

Он встал и сказал:

— Может быть, Посейдон будет милостив к вам обоим.

— Он всегда был милостив, — ответил Геликаон.

Андромаха смотрела на них, и в груди ее разгорался гнев.

— Вы говорите так, как будто все уже решено. Но я сама решаю, какой будет моя судьба! Я не уйду отсюда, — сказала она Геликаону. — Я вернусь в город, как и собиралась, вернусь к своему сыну.

Гектор наклонился к ней и, взяв за руку, поднял на ноги.

— Беги, пока можешь, Андромаха, — проговорил он. — Умоляю! Отправляйся на «Ксантосе». Скорее всего все эти люди, — он показал на берег реки, где мужчины тяжко трудились, разгружая олово, — будут мертвы к утру. Мы слишком сильно искушали свою удачу, пробравшись сегодня из города. Если мы тайно провезем в Трою олово, для кузниц, которые в нем нуждаются, значит, Афина и впрямь улыбается нам.

Тени вокруг его глаз стали глубже.

— А в последнее время она повернулась к Трое спиной.

— И куда же мне отправиться, Гектор?

— На Теру или в Фивы, к отцу. На Фивы больше не нападают.

Андромаха покачала головой.

— Нет, не могу. Агамемнон хочет моей смерти; этому достаточно доказательств. Куда бы я ни направилась, я принесу с собой опасность. Если Троя падет, Агамемнон будет волен делать все, что ему заблагорассудится, даже напасть на Теру и общину сестер. Если и существует для меня безопасное место, хоть на время, то это Троя. И в Трое Астианакс.

Геликаон добавил:

— И мой сын Декс тоже там. Почему ты не вывел их из города, Гектор? Ты сказал, что женщин и детей выводят оттуда потихоньку.

Гектор вздохнул.

— Приам не допустил бы, чтобы мальчики ушли. Они сейчас вместе во дворце. Отец говорит, что они наследники Трои и Дардании и что для них безопаснее будет находиться в Трое. Или, скорее, для них опаснее будет находиться где-нибудь в другом месте. Ты сама привела этот довод, любовь моя, — он посмотрел на Андромаху, приподняв бровь. — И это хороший довод.

— Верно, — признала она. — Агамемнон станет охотиться на обоих мальчиков, пока не найдет. Он прав, Геликаон. Декс останется с Астианаксом и со мной. Я позабочусь о нем.

Все трое встали. Когда они медленно двинулись обратно к берегу реки, Геликаон сказал Гектору:

— У Менадоса есть новый корабль, огромная галера, почти такая же большая, как «Ксантос».

— Я знаю, — ответил Гектор. — Она называется «Электрион». Проклятое имя. У этого корабля нет сердца «Ксантоса», это просто его бездушная копия.

— И судно это построено не Безумцем из Милета, — мрачно проговорил Геликаон. — Оно развалится, когда Посейдон начнет свой бег по морю.

Разгрузка «Ксантоса» была закончена. Гектор повернулся к своим спутникам и сказал:

— Боюсь, мы трое не встретимся больше по эту сторону Темной дороги. Эта история без счастливого конца.

Андромаха взяла его за руку.

— Мы встретимся снова, Гектор. Я знаю.

Он улыбнулся.

— Это пророчество, Андромаха?

— Ты же знаешь, мне не дано дара пророчества, видений и вещих снов. Я не Кассандра. Я просто знаю, всей душой, что это еще не конец, — она нежно поцеловала его руку. — До встречи, муж мой.

Андромаха заметила выражение лица Геликаона и почувствовала, что сердце ее словно разрывается надвое. Она стояла с двумя мужчинами, которых любила, но через несколько мгновений должна была потерять обоих. И она не могла с ними попрощаться по-настоящему. Глядя в затененые глаза Гектора, она почувствовала знакомый укол вины, что никогда не любила его так, как он того заслуживал. А под пристальным взглядом голубых глаз Геликаона ненавидела себя за то, что причиняет ему боль своим решением остаться с сыном.

С тяжелым сердцем Андромаха обратила взор к далекому городу, скрытому в ночи. Только одно было несомненным. Прежде чем все кончится, всех их ждет еще большее горе.