растений. Для неподготовленного человека наш видок, конечно, был шокирующим, но ведь это был Лазаренко. Он продолжал причитать, а глаза его лукаво, с молодым озорством, глядели на нас. Я, наконец, сообразил: слова звучали для кубинцев, а взгляд был предназначен нам. Правда, лица наши, в маскировке, действительно, опознать можно было с трудом. Он узнал Чекулаева, это был его непосредственный подчинённый, с которым он на работе встречался по несколько раз на дню. Правда, Юра всегда бывал в костюме с галстуком. Я представил себе, если бы он появился в таком виде там… Уволили бы сразу же или сначала отправили в психушку?

– Юрий Васильевич, это вы? Что я вашей жене скажу? Вы – такой зелёный? У вас со здоровьем всё нормально? Явно командировка не на пользу пошла…

– Нет, нет, – заволновался зелёный, весь в траве, Чекулаев, зная генерала лучше всех остальных и чувствуя в его словах двойной, а может быть, и тройной подтекст, – всё нормально, товарищ генерал. На здоровье жалоб нет!

– А ты кто такой? – обратился высокопоставленный гость ко мне. – Ну и физиономия, – страх!

Я назвал фамилию и пожал его крепкую руку. Осмотрев и даже потрогав нас для убедительности: «Не мираж ли это?», делегация вернулась на трибуны. Там, наверху, что-то живо стали обсуждать. Через какое-то время нам дали команду на продолжение занятий.

Группа разделилась на пары, и началась отработка приёмов, которые мы выполняли каждый день. Приёмы борьбы, способы передвижений, работа с оружием и ножами. Мы прятались в схрон и незаметно выходили из него, расползаясь в разные стороны, снимали часовых. Минировали самолёты и опять возвращались в схрон. Звучали взрывы заминированных машин, и опять мы показывали наши навыки бесшумного и скрытного передвижения.

На трибуну, где находились гости, приносили кофе и другие напитки, а мы ползли, стараясь показать всё, на что были способны. Преподаватели, стоящие внизу помоста, волновались за нас не меньше… Но мы чувствовали, что они довольны. У нас всё получалось.

В самом конце я, уже один, демонстрировал умение владеть автоматом в рукопашном бою. Это был самый последний штрих нашего обучения. Завершающим аккордом демонстрации с автоматом прозвучал холостой выстрел. Наступила тишина, и все мы застыли в ожидании оценки нашей учёбы…

– У вас в этой группе есть один человек, который нам нужен, – наклоняясь к Лазаренко, так, чтобы никто не услышал, сказал Рауль Кастро. – Все имеют хорошую подготовку, но именно он один подготовлен лучше других. Я прошу вас, товарищ Алехандро, отдайте его нам на два года. У нас есть очень серьёзные виды на использование этого офицера. Очень важное и сложное спецзадание…

Генерал повёл глазами в сторону Воробьёва. Виктор уловил этот взгляд и тут же приблизился к беседующим. Теперь их в этом секретном разговоре стало трое.

– Вот, Виктор, товарищ Рауль просит оставить в командировке ещё на два года одного из твоих, – обратился он к Виктору Васильевичу. – Кого? – уже в свою очередь он обратился к Кастро.

– … – министр назвал имя.

– Ну, что скажешь?

– Александр Иванович! – растерялся и чуть замялся Воробьёв. – Офицер он хороший… Я не знаю… Я, конечно, рекомендую… Вам решать.

Генерал надолго задумался, более внимательно приглядываясь к происходящему на поле, выискивая человека, имя которого было названо, и, наконец, ответил:

– Нет! Нам самим такие нужны…

Часть пятая

Идущие на смерть. Повесть о Никарагуанском освободительном движении

Посвящается Вальтеру Феретти[62]

и всем офицерам спецназа страны,

где Честь выше предательства и смерти…

Мы стояли восхищённые, раскрыв от удивления рты. Восход на озере Хилуа, это в окрестностях Манагуа, производил на нас какое-то сказочное впечатление.

Не маленькое по своим размерам, но вместе с тем небольшое, уютное, вулканического происхождения озеро отличалось от океана каким-то особенным цветом воды. Она была и голубая, и зелёная, и серая, а в лучах восходящего солнца – теперь ещё и красная, с отблесками света. Уходящие в небо вершины гор, которые окружали озеро со всех сторон, были густо усеяны тропической растительностью. Даже издалека мощные грациозные пальмы казались необычно красивыми для нашего привыкшего к берёзам взгляда.

И вот, наконец из-за гор появилось солнце. И сразу же первый яркий луч окрасил окрестности в нормальные, дневные цвета. Утренняя прохлада мгновенно улетучилась.

Это место было уникальным. Здесь располагалась элита сандинистов[63] – отряды, которые одержали несколько лет назад убедительную победу над правительственными войсками генерала Сомосы[64]. Семь колонн сандинистов смогли победить хорошо вооружённую, организованную и подготовленную армию, не помогла и поддержка Соединённых Штатов. Находящийся здесь спецназ был сформирован на базе лучших партизанских кадров. На берегу этого райского озера располагался главный оперативный штаб спецвойск армии Ортеги[65], лидера революции и народного героя. Здесь находилось его любимое детище, которым он гордился.

Наша командировка была в самом разгаре. Задача, которую ставило перед нами руководство, теперь имела понятное логическое продолжение.

По большому счёту, конечно, – это уже была для нас не учёба. Мы часами и сутками просиживали в штабе, изучали карты боевых действий с «контрас»[66], давали свои оценки и рекомендации. Помогали в разработке операций. Знание языка было уже настолько хорошим, что мы различали городской и деревенский напев. Мы рвались на каждую операцию, проводившуюся на территории расположения повстанцев. Наш куратор В.В., как и положено опытному офицеру разведки, опекал группу от излишнего риска и опасности и никуда нас не пускал. Он был для нас ангелом-хранителем. Но мы были молоды, горячи и неутомимы в своём порыве работать, учиться и приносить пользу. Поэтому постоянно разрабатывали и предлагали проведение различных операций, конечно, обязательно с нашим непосредственным участием. Руководитель спецвойск, молодой команданте Вальтер Феретти, предпочитал, чтобы советские специалисты сами разобрались в вопросах, кому что делать. Он не убеждал нашего шефа, что мы нужны где-то в джунглях, хотя был настроен поиспользовать нас на всю катушку.

Команданте Вальтер был человеком ярким. От него веяло притягательной силой лидера и профессионала. Он был особенным во всём. Отличавшийся своей храбростью, неординарностью мышления и преданностью делу революции во время войны с режимом Сомосы, Вальтер был талантлив и разносторонен. Прекрасно пел и играл на музыкальных инструментах, сам писал стихи и рассказы, в более молодые годы играл в футбол в профессиональном клубе. Прекрасно физически сложен, энергичен и неутомим. Это был гений во всём. Спецвойска Никарагуа под его руководством стали уникальным подразделением. Любые задачи им были по плечу. И нас Вальтер пригласил только для того, чтобы увидеть, что же