Сергей, Сальвадор – Володя… И так эта карусель закрутилась на многие часы. С нами стрелял и наш шеф, естественно, он не мог отставать от своих подчинённых. Стрелял и Юра Кудряшов, а в промежутках своей очереди просился: «Пойдёте на операцию – возьмите меня с собой!» На что В.В. ему отвечал:

– Юра! Найдёшь мне ещё таких специалистов, я и без операции рапорт на орден на тебя напишу.

– Нет, ребята, я хочу по-честному, по-мужски…

А я стрелял, слушал никарагуанцев, улыбался трёпу Юры и В.В. и думал о своём: «Каким образом, объясняя для себя смысл методики тренировок наших оуцменов[68], двигаемся мы вперёд? Ведь придумать упражнение очень просто… Возьмите любую жизненную ситуацию… Расставьте мишени по данным позициям, определите количество боеприпасов, и даже не ставя задачу по действиям стреляющего, – упражнение готово… А вот Сальвадор говорит, что одно и то же упражнение дважды на занятиях повторять недопустимо?

Но есть основы… Это – начало действий, то есть как быстро ты сделаешь первый выстрел. Естественно, понимать нужно так: ты должен достать оружие, зарядить его, прицелиться, нажать на спусковой крючок и, само собой разумеется, – попасть. То есть самое главное – сделать как можно быстрее первый прицельный выстрел. А вот место, где будет находиться мишень, и ситуация, при которой это будет происходить, никогда не повторятся дважды…»

Кстати, всё, что рассказано сегодня, не является секретом. Просто одни этим занимаются на уровне задач для выживания, как никарагуанцы, а другие – на уровне учебных занятий, как мы, с соблюдением мер безопасности по книге «Курс стрельб». Но ведь существует же такая стрельба уже во многих, как нам рассказывает Сальвадор, странах. Её называют «защитная стрельба». А Хорхе, в свою очередь, рассказывая, перечислял страны: Малайзия и Германия, Япония и Корея, Бразилия и, конечно, США. Уже несколько лет проводятся чемпионаты мира…

– Чемпионаты мира? – не понимая и не веря, переспрашивали мы. – По защитной стрельбе?

– Да-да. Именно по такой стрельбе, которую я вам показываю, – говорил Сальвадор. – А ещё бы я ваш автомат Калашникова переделал. Есть у него очень отрицательный элемент…

– Автомат Калашникова! – просто завопили мы разом. – Это наш, лучший в мире автомат, не нравится?

От услышанного и увиденного мы были в шоке. А Васильевич, видя наше состояние, подначивал:

– Вот же как получается… Некоторые при поездках за границу в шоке от увиденного в магазинах, а эти – в шоке от стрельбы… Ха-ха! А вы ещё говорили: «Чему нас можно научить…» Молодец, Юра! Точно, тебе медаль полагается…

– Подожди, шеф. Ему АК – плох! – не унимались мы.

А Сальвадор, сделав паузу, смотрел на нас весёлыми и спокойными глазами. Видно, не раз он, говоря об автомате Калашникова, слышал подобные слова. Да, можно было согласиться: «Мы, может, и делаем плохие машины, и шьём плохую одежду, но “Калашников” – наша гордость. Даже американцы во время войны во Вьетнаме, при любом удобном случае, меняли свои М-16 на АК!»

– Для спецназа, – стал объяснять никарагуанец, – этот автомат плох тем, что в нём есть возможность стрелять очередями. В нём надо убрать переводчик автоматического огня…

– Что плохого в том, что автомат стреляет очередями? Не понимаем…

– Однажды, – стал приводить пример Сальвадор, – в одной из боевых ситуаций, это был бой в городе, два противника, неожиданно появившись друг перед другом на расстоянии восьми метров, вскинули автоматы и выпустили очереди во врага…

– И что?

– А то, что в магазине патроны от этой очереди закончились за пару секунд… Все до одного патроны, все тридцать штук – за две секунды! От страха друг перед другом, от стресса боя, оттого, что тряслись руки, по неопытности они, выпустив все до единого патроны, промазали и опять спрятались за стенами домов… Представьте себе спецподразделение, которое совершает марш где-то в джунглях или горах, если таким образом будет расходовать боеприпасы… На сколько времени боя хватит патронов? А сколько же патронов вам надо будет нести в рюкзаке?

– Поэтому переводчик огня, установленный на автоматическую стрельбу, это очень плохо, – подхватил его мысль Хорхе. – А лучше его вообще убрать. Вот тогда это будет автомат, который не ошибается…

– В войне, которая идёт в Афганистане, – продолжил Сальвадор, – не я, «гринго»[69] подсчитали: на одного убитого или раненого расходуется восемьдесят тысяч патронов…

– Сколько, сколько? – в удивлении от услышанного округлили глаза все сразу.

– Восемьдесят тысяч, – стал повторять Кудряшов, как будто бы уже знал эту цифру.

– Только одиночная, прицельная стрельба, – спокойно говорил Сальвадор, не обращая внимания на наши рассуждения. – Представьте себе бойцов, которые выскочили друг на друга в том бою: один также стреляет очередью, а второй вскинул автомат, прицелился и на расстоянии восемь метров сделал одиночный выстрел… Времени для этого необходимо – полсекунды. Во-первых, он точно попадёт, потому что очень близко, во-вторых, он сбережёт двадцать девять патронов… В нашей колонне во время боевых действий мы обращали внимание в первую очередь на умение наших солдат владеть оружием именно таким образом. Они не имели права стрелять очередями – никогда. Они не имели права стрелять, не видя цели, – никогда. Они не имели права стрелять, не прицелившись, – никогда! Добились этого – наши потери прекратились… Но для этого нужна тренировка, тренировка и настойчивость командира, – подытожил Сальвадор.

– Слушай, Васильич! А ведь насчёт автомата – он прав, – обратившись к шефу, сказал Николай. – Патронов много быть не может…

– Знайте, – прервал Хорхе, – каждая пуля, которая не попала во врага, – прилетит в вас обратно… Не знаю, как у вас в Советском Союзе, но в нашем подразделении самым главным является огневая выучка. Много знаний надо солдату: тактика, техника, физика (наверное, он имел в виду физическую выносливость), но… Самое важное, чтобы все, до последнего солдата, умели стрелять не хуже вас.

– И что, в вашей колонне все стреляли не хуже вас?

– Да. Большинство – не хуже…

Мы только что на деле видели, как владеют пистолетами и Сальвадор, и Хорхе. «Наверное, так же и автоматами, – думали мы. – Несладко приходилось врагу при встрече с этим отрядом. Никаких шансов у противника против них не было…»

Володя Помазков достал свою красивую сигарету и с разрешения шефа закурил.

– Над головой настоящего мужчины, – обращая внимание всех на дымок над головой, заговорил я, – должен всегда виться дым! Или пороховой, или табачный… Поскольку сейчас войны нет, – то табачный. Покурим!

– Что он сказал? – спросил некурящий Сальвадор у Кудряшова, поскольку я эту фразу проговорил по-русски, не зная, как её правильно перевести на испанский.

Юра перевёл.

– Красиво… Но очень опасно, – сказал никарагуанец. – В спецназе