— Мистер Монсен!

До мисс Трейнор донесся свирепый стук разделочного ножа, и она решительно склонилась над своими бумагами. Он казался таким приятным, симпатичным мужчиной!

— Вы слишком слабы. — В голосе мисс Хэпгуд звучала безнадежность.

— Вы так полагаете? Что ж, в кладовой стоит бутылка отличного коньяку. По-вашему, мне добавят сил все эти успокоительные, от которых круглые сутки туман в голове?

Треснула патентованная кофеварка, и стук ножа прекратился.

— Есть я ничего не хочу, — заявил Эммет. — И, пожалуйста, не извиняйтесь. Мы отправим мисс Трейнор за сандвичами. По-настоящему я хочу одного: потушить свою медицинскую карту в касторовом масле и скормить ее доктору Кардиффу.

Мисс Трейнор, пожалела, что у нее нет для него новостей получше, чем известие, полчаса назад полученное по телефону, что сегодня Эльза Халлидей занята до самого вечера, но, возможно, заглянет завтра. Она услышала, как он побрел в гостиную, и тут ее отвлек шум машины, подъехавшей к черному ходу.

Пять минут спустя она поспешила в гостиную; мисс Хэпгуд следовала за ней по пятам.

— В чем дело? — спросил он, сонно подняв голову со спинки кресла.

— Это Маргерилья! — заверещала мисс Хэпгуд. — Она наконец приехала, только от нее так странно пахнет… Знаете…

Он перебил ее, требовательно обратившись к мисс Трейнор:

— Что там такое?

— Ваша служанка пьет, — пояснила та. — Мы заподозрили это еще вчера. Она только что появилась, и с ней какой-то здоровенный парень, тоже пьяный… заснул поперек ее кровати…

— Я попросила ее приготовить ланч! — взвыла мисс Хэпгуд. — И знаете, что она ответила? Я, мол, еще не проголодалась!

— Можно позвонить в полицию, — подвела итог мисс Трейнор. — Или позвать садовников мистера Дейвиса, но я не хотела ничего предпринимать без вашего ведома. Этот парень слишком здоровый, нам с мисс Хэпгуд с ним не справиться.

Эммет встал. Любое развлечение на фоне гнетущего покоя можно было только приветствовать, но, понимая, что до оптимальной боевой формы ему далеко, он включил режим величественного негодования. Затем грозной походкой двинулся на кухню, в эпицентр событий.

Маргерилья — глаза ее смотрели вкривь и вкось, рот был слегка приоткрыт — шатко топталась у плиты, делая что-то загадочное с алюминиевым ковшиком. На пороге ее спальни, смежной с кухней, стоял огромный, атлетического сложения негр. Увидев Эммета, он опустил бутылку и приветственно ухмыльнулся.

— Доброе утро, сэр, мистер Монсен. Взял на себя смелость к вам заглянуть. Я служил у многих людей из кино и подумал…

— А, мистер Монсен! — радостно воскликнула Маргерилья. — Я так и сказала этой вашей сиделке: мол, не приеду вовсе, если он меня не подкинет. Я знала, вы такой хороший человек, что не обидитесь. Тут ведь все равно столько женщин — есть кому за вами присмотреть!

Эммет прошел мимо нее и приблизился к негру.

— Ваша машина там, во дворе?

— Моя, ясное дело. Хлебнете, мистер Монсен?

— Разверните машину носом наружу. Потом идите в комнату Маргерильи и помогите ей вынести вещи.

— Вы же не уволите Маргерилью за такой пустяк, мистер Монсен? А если все-таки уволите, как насчет того, чтобы нанять ме…

— Вон отсюда!

Выражение на лице незваного гостя изменилось; он закупорил бутылку и смерил Эммета взглядом.

— Уж не знаю, годится ли Маргерилье работать в таком доме. Как-то раз один музыкантишка на меня полез, так я…

Эммет шагнул вперед, и негр осекся. Потом отпустил дурацкий смешок, повернулся и вышел из комнаты. Ободренный, Эммет взял Маргерилью под локотки и направил в спальню.

— Через пять минут вас здесь не будет, — сказал он. — Собирайтесь живее.

Она сделала попытку упасть, но он выдвинул ящик комода и опер ее на него. Возвращаясь через кухню, он увидел мисс Трейнор, прислонившуюся к двери буфетной; в руках ее вороненой сталью блеснул револьвер, который она не успела спрятать в складках платья. Тогда он вспомнил смену выражения на лице негра, и удали в нем сразу поубавилось.

— Чей револьвер? — спросил он.

— Ваш.

— Спасибо. Будьте так добры, проследите за Маргерильей.

Из комнаты Маргерильи доносились рыдания и торжественные заверения в адрес ее спутника, который помогал ей укладываться. Дожидаясь, пока снаружи заведется мотор, Эммет присел в кухне на стул, подпер голову рукой и погрузился в размышления, но вскоре услышал, как в буфетной произнесли имя мисс Халлидей. Когда Трейнор явилась к нему с известиями, от его расслабленности не осталось и следа.

— Звонила секретарша мисс Халлидей. Сказала, что та вот-вот выйдет… и скоро будет здесь.

— Где сиделка? — спросил он, вскакивая.

— Вносит в карту новые записи. Я могу помочь?

— Задержите мисс Халлидей внизу! — крикнул он с лестницы.

У себя в спальне он заставил мисс Хэпгуд обтереть его влажным полотенцем и, прилепившись к ней, как рыба-лоцман к акуле, собрал кое-что из одежды.

Возможно, близился важнейший момент в его жизни. Лицо Эльзы на экране цейлонского кинотеатра сказало ему, как глупо с его стороны было ее оставить, — и то же лицо, увиденное на пристани три дня спустя, убедило его в этом еще сильнее. А теперь ему предстояло встретиться с ней наедине — и мямлить, скрывать, увиливать, потому что он сам не знал, что ему уготовано.

Мне приходилось делать вещи и потруднее, угрюмо подумал он.

— Мы с вами уже несколько часов не мерили температуру, — сказала мисс Хэпгуд и, словно желая увеличить этот срок, сломала в руке градусник. Тихий стеклянный хруст сработал как сигнал: Эммет и весь его безупречный костюм мгновенно пропитались потом.

— Скорее подыщите мне что-нибудь другое! — отчаянно воскликнул он. — Она появится с минуты на минуту!

Мисс Хэпгуд еще с надеждой смотрела на две половинки градусника, когда в дверь постучала мисс Трейнор. Услышав сообщение, что гостья внизу, Эммет перепоручил секретарше поиски нового костюма и осторожно переоделся в ванной. Затем спустился на первый этаж.

Эльза Халлидей была брюнетка с ярким теплым румянцем и томными миндалевидными глазами, полными безмолвных обещаний. В последние два года ее карьера в кино росла увереннее, чем у любой другой актрисы, за исключением разве что Присциллы Лейн. Эммет не поцеловал ее — только подошел, взял за руку и посмотрел в лицо, а затем отступил к креслу напротив, думая в эти секунды не столько о ней, сколько о том, удастся ли ему проконтролировать свое капризное потоотделение.

— Ну как ты? — спросила Эльза.

— Гораздо лучше. Не стоит об этом говорить… и думать тоже. Еще пара дней — и снова буду как огурчик.