— Помню… — пробормотала я. — Погоди, что значит должен был жениться? Я себе жениха еще не выбрала, а отец обещал, что неволить меня не станет!

— Ну так ты Дейро и выбрала бы, скорее всего, — преспокойно ответил Кайхо. — Тогда-то он был недопеском вроде меня, но и то… А теперь знаешь, в какого красавца вымахал?

— Можно подумать, это что-то значит.

— Все девчонки так говорят, а как Дейро увидят, так и… — Он развел руками. — Но он не просто смазливый, он и умом в отца удался, и боец отличный.

— Ну и чего ради ты мне его расхваливаешь? — рассердилась я. — Что-то я его у этого костра не вижу! И из-под носа у ведьмы не он меня вытащил!

— Так и я о чем, — вздохнул Кайхо. — Дейро, повторяю, умом в отца пошел. Пораскинул им, умом то есть, да и решил: ты то ли жива, то ли нет, вернешься ли, неведомо, а если вернешься, то когда? И не забудешь ли его к тому времени?

— Забыла, — буркнула я. — Если б ты не сказал, и не вспомнила бы, что был такой парень.

— Ну вот! Словом, женился Дейро три года назад. Вообще-то он хотел за перевал за невестой махнуть, но куда там… Закрыт перевал, сама знаешь. Даже если куда и попадешь, обратно можешь не вернуться. Вот он и подумал, что от добра добра не ищут, да из Крантака девушку привез. Ничего себе, хорошая.

— И… что?

— Я подумал, что раз так, то я сам могу на тебе жениться, — нагло ответил Кайхо, полюбовался выражением моего лица и добавил: — А что такого-то?

— Ничего. Надо было за Райгора выходить, может, не сразу бы уморил. А вы тут, чего доброго, передеретесь, решая, за кого из вас мне замуж идти.

Воцарилась нехорошая тишина.

— Да пошутил я, Ленни, — сказал Кайхо после паузы. — Такие вот у меня шутки дурацкие. Я же понимаю, что это глупо, но помечтать-то можно, да, нет?

Я промолчала. Что же это такое? Только начинает казаться, что все как-то успокоилось — и на, получи очередную… шуточку!

— Я тебя даже не помню, — сказала я зачем-то. — Ни имени, ни лица. Дейро вот вспомнила, когда ты сказал, и Ларро не забыла, и Кейту с Маарой, а тебя — нет.

— Ты и не можешь помнить, — ответил он. — Ты меня никогда не видела, а если и встречала, то только в детстве.

— Как же так вышло? Сколько помню, то мы у кого-то гостили, то к нам наезжали…

— Просто. Меня к вам не брали.

— Наказывали за твои выходки?

— Нет. По моей просьбе, — серьезно ответил он. — А когда вы к нам приезжали, я прятался. Родители понимали и… Не принуждали выходить к гостям, одним словом.

— Кайхо… а почему так? — насторожилась я, хотя уже поняла, в чем дело. И зачем ему эта маска.

— Ты ведь уже догадалась?

— Вроде… ты лучше сам скажи.

— Ага, скажи, покажи и дай руками потрогать… — Он со вздохом взялся за завязки своей маски. — Не хотел я… а, ладно, все равно рано или поздно увидела бы. Ты настырная до ужаса. Любуйся.

Я промолчала, потому что… Потому что лицом Кайхо очень походил на старшего брата. Это с одной стороны. С правой. Левую располосовали два прихотливо расположенных старых шрама, белых-белых на загорелой коже: один начинался в углу рта и через всю щеку тянулся к виску, второй пересекал глазницу и тоже терялся в густых волосах. Из-за этих шрамов казалось, будто Кайхо ухмыляется, растянув рот и лихо прищурившись.

В какой-то книге о древних временах я видела изображение театральных масок — одна плакала, другая смеялась. Вот если взять по половинке от каждой и сложить вместе, как раз и получилось бы лицо Кайхо. Ну разве что он не плакал.

— Кто тебя так? — выговорила я.

— Сам, дурак, виноват, — вздохнул он, вертя в пальцах бесполезную маску. — Было мне года три или чуть больше, лез во все щели, няньки с ног сбивались, я от них вечно удирал. Ну и забрел однажды к обрыву и навернулся с него, само собой. Только я ж везучий, я за какой-то куст на склоне зацепился и повис. Вишу, понимаешь, и ору во всю глотку, но не дергаюсь. Хватило соображения понять, что если начну брыкаться, или куст, или рубашка не выдержат, тут-то я и полечу в речку, на камушки, и косточки мои по всему течению Бесноватой собирать будут…

Я вспомнила ту речушку, неглубокую, но до того бурную, что она чуть лошадей с ног не валила, и передернулась.

— А меня вообще в другой стороне искали, — продолжил Кайхо, глядя чуть в сторону. — И воплей моих не слышали, речка же шумит о-го-го как! На мое счастье, быстрокрылый меня заметил и сообразил, что дело неладно, потому как человеческие детеныши — не птицы и на ветках над пропастью им делать совершенно нечего.

— И что случилось?

— Что-что, — буркнул он. — Быстрокрылый вниз кинулся, чтоб меня подхватить. Еще бы чуть-чуть… тут-то я и сорвался. Куст не выдержал. Ну а какие когти у белоголового орла, сама знаешь.

— То есть… он промахнулся?

— Ага. Одной лапой промазал, только когтями чиркнул. А другой сумел все же меня схватить… На плече у меня тоже шрамы о-го-го, не заметила?

— Да я как-то нарочно не присматривалась… в отличие от тебя!

— Подумаешь… — Кайхо вздохнул и провел пальцем по шраму. — Ладно, панику и крики опустим. Мне здорово повезло, что глаз цел остался, ну а рот до уха — это мелочи. Собственно, отсюда и прозвище мое. Сама посуди, как меня еще назвать?

— Ясно… — Я могла бы сказать, что по сравнению с Ривоном он выглядит просто замечательно, но вовремя прикусила язык. — А прятался ты потому, что… ну…

— Да потому, что сам себя в зеркале пугался, — непосредственно ответил Кайхо. — Сейчас-то уже ничего, хоть меня и перекосило, а когда шрамы свежие были… Ну как я мог перед первой красавицей в наших краях с такой рожей показаться?

— Так я-то бы, может, не испугалась, — честно сказала я. — Подумаешь, шрамы! Наши бойцы ими гордились, а ты…

— А мне-то чем гордиться? — не понял он. — Тем, что в голове пусто, а в заднице шило? Тоже мне, подвиг… Зато я с тех пор сделался страшным занудой. Все по десять раз проверю и перепроверю. Чтобы, значит, куст в самый неподходящий момент не оборвался.

— А высоты бояться не начал? — не утерпела я.

— Издеваешься? Не начал. И орлов не опасаюсь, я ж теперь, считай, их птенец, раз один из них меня спас, — хмыкнул он. — Так и вьются, понимаешь, приглядывают, чтобы я еще откуда-нибудь не навернулся… Ладно, хватит историй, я правда спать хочу — умираю! Встань-ка, я гнездо совью, как старший брат орел научил…

Я хотела сказать, чтобы он ложился, а я покараулю, но одного взгляда на расстеленные одеяла мне хватило, чтобы понять — стоит мне закрыть глаза, и я тут же усну.

Я на минутку выглянула наружу — Кайхо оставил как раз такую щель, чтобы можно было просочиться, — убедилась, что чутконосые окружили пещеру и уж точно не пропустят чужака, и вернулась.