В повседневной жизни боги копировали людей. И внешне, и внутренне, с человеческими страстями и стремлениями. Не желали они быть просто разумной энергией. Во время первого обретения облика определялся пол и более не менялся. Наиболее спесивые боги утверждали, что, наоборот, люди копируют поведение своих богов, но в глупой голове Пимены это не отложилось. Нет, кое-что после своего рождения она усвоила. Например, что некоторые миры создали уже сами боги, в основном первого поколения. Заселили их расами, отличными от людей, некоторые расы сделали бессмертными. Не обошлось и без курьезов: как ни старались творцы миров, люди там обязательно появлялись. Велик Создатель. Единственное, где не было этого пронырливого племени, – нижние миры. Часть их была создана богами, а часть – Создателем для наказания заблудших детей своих. Создал и населил их демонами, охочими до вкусных человеческих душ.

Бессмертные души с частичкой Его сущности – предмет охоты, торга, обмана для всех богов или демонов. Вокруг людских душ крутились все высшие и нижние сферы мироздания. Из-за них воевали и мирились, плели интриги и честно обменивались, ими мерили богатство. Жили ради них и за счет них. За счет праны. Так называли частичку сущности Создателя в душе каждого человека. Исключение одно – боги, рожденные вспышками сверхновых звезд, которым прана не требовалась. Еще одна загадка Создателя.

– Девчонка, да что ты понимаешь! Вот попросишь еще у меня совета и посмотришь, что я тебе отвечу.

– Да ладно, Лиона, не обижайся, это я так. Что с меня взять? Я глупая. – Это слово богиня произнесла, оказавшись рядом с графиней. Легкомысленно обняла ее и чмокнула в щечку. Точно нашкодившая девочка, подлизывающаяся к любящей матери. – Говори, что случилось, не просто так ты меня позвала.

Они два года были вместе. Да-да, после возвращения в верхние сферы для них прошло именно столько. Время воистину понятие относительное, подчиненное лишь Создателю.

Лиона поселилась во внутреннем мире богини и оказалась не в заточении, как некогда Пимена в душе Лионы, а стала его хозяйкой. Ох и пометалась тогда богиня, ох и позлилась! Но ничего не смогла поделать – смирилась, приняла как данность. Разумеется, Пимене не нужны были советы Лионы. Как ни молода и ни глупа была богиня, но по сравнению с человеком она все же бог. Просто Лиона могла доставить богине много неприятных ощущений. А с другой стороны, могла и много приятных дать. Приходилось ей льстить и угождать. У своенравной и капризной Пимены не всегда это получалось.

– Случилось, милая, случилось…

Лиона не знала, как относиться к своей пленительнице. С одной стороны, стоило ее ненавидеть, а с другой… она все же невольно спасла и ее, и сына, и Агнара от мучительного посмертия. К тому же она теперь была единственным существом, с которым Лиона могла общаться по-настоящему, иначе давно бы рехнулась. Она безумно скучала по Агнару, по сыновьям, да и по всем людям, по Эгнору, по человечеству в целом. Вынашивала планы возвращения, и пока ничего путного в голову не приходило. Пимена не могла, да и, как подозревала графиня, не хотела ей помогать. Ветреная богиня легко смирилась с тем, что она себе не хозяйка. Она, наоборот, стала купаться в новых ощущениях, которые украсили ее бедную событиями божественную жизнь. Как в неприятных, иногда доходящих до невыносимых, так и в невероятно захватывающих, воистину божественных, с человеческими наркотиками несравнимых. К тому же можно похвастаться. У кого еще во внутреннем астрале живет свободный полноценный человек-маг? Знакомые боги ужасно завидовали. Постепенно сложилась такая игра: Лиона – умудренная опытом, Пимена – неразумная девочка.

– Я почувствовала Агнара. Не как обычно, а получила конкретное известие. Егор пропал.

Пимена поражалась этой способности человека чувствовать любимого. Осторожно навела справки. Явление редкое, но не уникальное. Любовь – страшная сила, она частичка самого Создателя. Хорошо, что люди этого не понимают, да и искренне любить умеют не многие.

– Иномирянин, который Вартараара в замкнутое пространство отправил? Молодец! Странный он какой-то. И что?

– Лизия почувствовала, что с ним плохо. Помоги ему.

– Разумеется! Для тебя – все что угодно, моя госпожа! – Пимена оторвалась от общения с гордым Кассионом. Вернее, она и в данный момент продолжала беседовать с этим опытным богом, владетелем трех миров, просто теперь окончательно переключила эмоции. Расщепление сознания – плевая задачка для богов. С чувствами – немного сложнее.

– Знаешь, Лиона, я не смогу ему помочь, – сказала спустя несколько минут.

– Нашла?!

– Как ни странно, да. Он не посвящен никому. Его вероятности переплелись так причудливо, что я не могу их распутать. И не думаю, что кто-то может.

– Где он, что с ним?

– Он в Нигде. Есть такой пласт в реальности, на самой границе с тонкими мирами. Еще не умер, но и не совсем жив.

– Хотя бы поговорить с ним можешь? – с надеждой спросила Лиона.

– Не в моих силах. Не обижайся. Я и в Эгнор не могу попасть. И не из-за прихоти, как ты себе воображаешь, а из-за слабости. А просить родственничков – себе дороже, ты же знаешь.

– Так я тебе и поверила про Эгнор!

– Не начинай опять! Сколько можно оправдываться? Закрытый мир – не шутка. Я бы давно от тебя избавилась, если бы могла!

– Дай мне хотя бы с Агнаром поговорить!

– Не могу!

Забушевала буря. Солнце затянуло свинцовыми тучами, ветер с корнями вырвал цветущие деревья, легкую беседку снесло. Женщины повисли друг против друга в хлопающих, трещащих по швам платьях и смотрели друг другу в глаза.

Лиона первой отвела взгляд. Не выдержала читать страдания во взоре богини, а Пимене было очень больно. Через мгновение снова настала та же внешняя идиллия в целой тенистой беседке под ласковым солнышком. К обстановке добавился легкий столик, заставленный вазами с фруктами, с графином легкого белого вина и двумя фужерами.

– Прости меня, Пименочка, я сама не своя, когда вспоминаю родных, – виновато сказала Лиона.

– Что ты, я не обижаюсь. Прекрасно понимаю твои чувства, – легко ответила богиня и потянулась к графину. – Всего чуточку поболело. Тебе налить?

Как она ненавидела свою пленницу в такие моменты! Боль была ужасной. Еще неизвестно, кто у кого в плену. Еле сдержалась, чтобы не показать свои чувства.

Кассион что-то успел заподозрить, хоть продолжалось это во внешнем мире всего мгновение. Спросил притворно-участливо:

– Тебе плохо, сестрица? Помочь?

Пимена по сути была содержанкой. Это не так унизительно, как в человеческом мире, но свобода, как ни крути, и здесь ущемлялась. Ее нельзя было изнасиловать, выгнать, лишить корки хлеба, но высокомерное отношение, такое вот открытое притворное участие ощущать было очень противно. Соль в том, что если богу плохо, то это всегда из-за проблем во внутреннем мире. А если ты не можешь его контролировать, то на что ты годен? Хорошо еще, что Кассион не знал о человеке внутри Пимены, а то презрением задавил бы. Это молодые небожители, восторженные юнцы, плененному магу завидовали (Пимена, разумеется, представляла Лиону как «свободную», но все же «пленницу»), а опытные боги, поглотившие тысячи душ в самых разных видах, подобную «свободу», мягко говоря, не приветствовали.