И последнее. Мне, тогда совсем молодому критику, довелось написать какие-то две страницы в каком-то обзоре про фильм «Алешкина любовь». Это была замечательная картина. Леонид Федорович, встретив меня, поблагодарил и до конца своих дней передавал мне приветы. Из-за чего? Из-за каких-то двух страниц! И вот я думаю о том, как все-таки мало он услышал доброго при жизни и как хорошо, что сейчас столько доброго посвящено его памяти.

Георгий Капралов, критик. …Леонид Быков – Личность, богатейшая человеческая личность. Какое было счастье видеть его на экране, кому-то посчастливилось увидеть актера и на сцене. У меня святейшее убеждение, что актер и в театре, и в кино – первая фигура. Каким бы гениальным ни был режиссер, при самом изысканном мастерстве, при самых блестящих режиссерских выдумках, если там нет яркого актера – не получится и фильм. Потому что там нет человека, нет характера, нет судьбы. Я считаю, что ему не дали в полной мере развернуться. Не его было время, к сожалению…

Евгений Марголит, критик. …Обратите внимание на удивительно мягкий украинский акцент Быкова, который принадлежит все же не традиционному языку. Происхождение Быкова – это граница Новороссии и Слобожанщины, граница, где литературные нормы украинского языка исчезают, уступая место фактически русской лексике, но очень своеобразно, очень специфически трансформированной именно звуково, фонетически. Когда Быков пришел в кинематограф, это была эпоха актеров, представлявших воплощенное слово. Вспомните этих корифеев конца 40-х годов, тех немногих кинозвезд – Дружникова, Давыдова… Это ощущение идеального слова, воплощенного в идеальной внешности. Что было прямо противоположно традиции, возникшей в начале звукового кино, где герой – балагур, герой – народный шут изумительно выворачивал наизнанку это официальное слово, начиная с Николая Крючкова, Бориса Чиркова, Петра Алейникова… С их замечательным простецким говорком украинский акцент Быкова и был этим неофициальным, чисто демократическим выворачиванием официального государственного слова.

В произведениях, где герой был так или иначе задействован в государственной системе, Леонид Быков, безусловно, мог быть только на вторых ролях. Может быть, самое несправедливое в судьбе быковского героя на всем протяжении его творческой истории – это его гибель. Потому что по логике жанра народный шут на самом деле погибнуть не может. И всем своим творчеством в тех же «Аты-баты, шли солдаты…», в тех же «Разведчиках» Быков до неизбежной гибели сопротивлялся этой логике.

Быков воплощал собой те, если угодно, антигосударственные тенденции, демократические тенденции, которые продолжали существовать, постоянно убиваемые, в народной среде. Герой Быкова в кинематографе никогда не был государственным человеком, но он непременно был честным человеком.

В чем же заключается подвиг быковского героя в его двух великолепных военных картинах? На мой взгляд, среди прочего и, может быть, в первую очередь, в том, что его герой превращает боевую единицу, то есть государственную боевую единицу, в некую разновидность семьи. Ибо только так, с точки зрения народного сознания, что зафиксировано в нашей фольклористике, и можно было выжить в годы Великой Отечественной войны. Вспомним о том, что Быков в большей части своих ролей играл персонажей военной эпохи. Естественно, человек 1928 года рождения, он доигрывал то, что доигрывало все его поколение, которое жаждало сражаться и не могло, еще и еще раз проходило дорогами войны, что, кстати, и закреплено в сюжете «Аты-быты, шли солдаты…».

Быков в нашем кинематографе был воплощением именно той полноты народной независимости, народного сознания, которая, может быть, и давала возможность выжить нашему искусству, постоянно обозначая то подспудное течение, которое прорывалось хотя бы в той же «Юности Максима» и в вещах, ему подобных.

Коллизии многих быковских картин самым неожиданным образом соприкасались с высокими, даже элитарными образцами не только нашего, но и мирового искусства. Одна из таких картин, как ни парадоксально, «Зайчик». Смешная, милая, вроде бы незначительная комедия, схожа с «Жить» Куросавы. Это закономерно, потому что полнота существования народной культуры дает Быкову право задействовать эти сюжеты, их переживать. И очень характерно то, что известие о скорой смерти героя оказывается ложной.

Я обращаю внимание на то, что существование Быкова в украинском кино в 70-е годы, может быть, было его спасением. Студия им. Довженко способна была дать десятилетием раньше изумительные образцы элитарного кино, но катастрофа заключалась в том, что кино массового, подлинно народного, не было. Быков был первым, кто сумел такое кино сделать. По существу, и «В бой идут одни «старики», и «Аты-баты, шли солдаты…» – это своеобразный и плодотворнейший диалог с наиболее интересным явлением украинского кино тех лет – с кинематографом Николая Мащенко с его апологией жертвенности. А что делает с актерами фильмов Мащенко, с присутствующим здесь Владимиром Талашко, с героем Конкина – Леонид Быков в своих картинах? Этих персонажей он одновременно как бы снижает и возвышает, что столь важно для карнавальной традиции народной культуры.

Здесь говорилось, что Быков был недооценен своим временем. Наоборот, время, которое препятствовало развернуться любому живому организму, любому живому существованию, одновременно учило подлинных художников преодолевать все эти препятствия. Быков в этом смысле фигура совершенно героическая, потому что он смог раскрыться. Не знаю, на сколько процентов. Но речь о том, что Быков был одной из главных фигур нашего русского кинематографа и не просто кинематографа, а нашего общественного – никак не государственного – общественного существования в 70-е годы. Вот почему его гибель мы ощутили, как свою личную потерю.

Вита Рамм, журналист радио «Эхо Москвы». Мне кажется, что «народное кино» – это то кино, которое могло бы принести деньги в кассу, но, тем не менее, продюсеры совершенно не заботятся о той публике, для которой снимают. Я знаю по социологическим данным, что фильмы Быкова были в первой пятерке, в первой тройке по зрительскому рейтингу. Поэтому вопрос: почему продюсеры, думая о кассе, не думают о народе? Или это неправда?

Андрей Разумовский, продюсер. Наверное, я здесь потому, что не только очень люблю творчество Быкова, не только потому, что могу бесконечно смотреть «В бой идут одни «старики». На студиях лежат замечательные сценарии, хотелось бы дать работу молодым режиссерам, но почему же наш институт не выпускает режиссеров, которые могли бы делать народное кино?

Петр Мартынович Алейников и Леонид Быков – это звенья одной цепи. Это же великолепные образы! И мне, например, как продюсеру, остро не хватает сейчас такого плана и актеров, и режиссеров. Уж сколько раз говорили: мы выпускаем только гениев, только авторов… С первого дня, когда мы приходим во ВГИК, мы все уже «гении». Но кто сегодня может снять мюзикл? Кто может снять комедию – не комедию ужасов, а настоящую комедию? Никто!

Быкова тоже, наверное, этому не учили, но он брал талантом, органикой. Посмотрите его роли, посмотрите того же «Максима Перепелицу» – как же все органично! Я никак не могу понять, когда говорят, что он не сыграл крупную роль. А разве Максим Перепелица – не крупная роль? Это крупнейшая роль Быкова! Попробуйте сейчас такого героя найти. Вот если бы были сейчас такие фильмы, мы бы собирали огромную аудиторию.