– Твой родной племянник сидит в номере гостиницы «Казбек», – успокоила я Ирку. – С ним все в порядке, у него только гардероб временно конфисковали, чтобы убедительно экипировать лже-Марика.

– Одежду одолжили, – подтвердил лейтенант Трофимов, щелкнув пальцами по декоративному замочку «молнии» на своем голубом комбинезоне. Металлический язычок задрожал, позвякивая. – И еще, для пущей убедительности, взяли папку с дизайнерскими работами и образцами полиграфической продукции: открытками, буклетами, наклейками...

– И марками! – закричала я. – Ну, слава богу, теперь-то я понимаю, откуда к нам приблудилась Булабонга!

Я радостно забила в ладоши, а Моржик страдальчески сморщился:

– Кто такая Буладонга?!

– Булабонга, – поправила Ирка. – Это такая жутко редкая марка, тоже африканская и тоже голубая. Я тебе ее историю потом перескажу, дома.

– При чем тут какая-то марка? – спросил Лазарчук.

– В том-то и дело, что абсолютно ни при чем! – засмеялась я. – А как она все запутала!

По физиономиям капитана и лейтенанта было видно, что они пребывают в недоумении.

– Можно, мы по-прежнему будем на «ты»? – прежде чем продолжить рассказ, обратилась я к поддельному племяннику подруги. – Я заменю «Марика» на «лейтенанта» – и все? Идет? Спасибо. Скажи, лейтенант, ты открывал Марикову дизайнерскую папочку с образцами?

– А как же! Я ее не просто открывал, я даже разбросал бумажки возле компьютера, словно я с ними работал!

– Конспиратор! – восхитилась Ирка, залихватски подмигнув мне.

В отличие от присутствующих мужчин, подруга явно догадалась, куда я клоню со своими вопросами.

– Художественно разбрасывая мелкую полиграфическую дребедень на столе возле компьютера, ты, лейтенант, уронил в мусорную корзинку пакетик с маркой. Надо спросить настоящего Марика, где он взял эту фальшивку. Думаю, ее вручили ему в какой-нибудь типографии как образец качественной полноцветной печати. Вероятно, какой-нибудь шутник из числа Мариковых коллег скачал изображение знаменитой Булабонги из Интернета или отсканировал картинку из филателистического каталога. Честно говоря, мне только сейчас пришло в голову, что я не проверила, покрыта ли наша Булабонга на обороте клеем! «С лица» она выглядела совсем как марка, вот я и не усомнилась. А надо было усомниться, у нее ведь и зубчиков по краям не было...

– А ты, ничтоже сумняшеся, едва не подсунула этот никчемный кусочек цветной бумаги банде Писклявого, требовавшей неизвестно какого добра! – продолжила Ирка.

– Теперь-то известно, какого, – не согласилась я. – Им нужна была алмазная роза, только сами бандиты почему-то этого не знали.

– Тот попутчик по имени Саня, который облепил розовый куст алмазами и предоставил ничего не подозревавшему Сергею Петровичу рисковать своей репутацией и даже свободой, втемную вывозя контрабанду... Так вот, этот Саня попытался сообщить о ценном грузе своим братьям, но переборщил с секретностью. Телеграмма, которую получили его родственники, оказалась для них не столько руководством к действию, сколько загадкой, – неожиданно подал голос Лазарчук.

– Откуда знаешь? – поинтересовалась я.

– Сами рассказали, – легко ответил капитан.

– Ага, значит, банда Писклявого уже у вас! – кровожадно потерла руки Ирка. – Отлично! Расскажи, что им будет?

– Не хочется мне тебя огорчать, но придется, – сокрушенно вздохнул Лазарчук. – Старшего из братьев Пушкиных, Александра, можно было бы обвинить в незаконном обороте драгоценных камней, а также создании и участии в преступном сообществе. Только доказать это практически невозможно. Свидетелей того, как шустрый Саня свистнул у водилы Жени контрабандные алмазы, нет. Женя, ясное дело, все будет отрицать, потому как ему невыгодно «засвечивать» свое участие в этом деле: сами понимаете, вор у вора украл. А организованное Саней преступное сообщество милых братцев к алмазам и близко не приближалось, охотилось за не имеющим никакой ценности клочком бумаги. Если вникнуть, то следствие с большим успехом могло бы обвинить в незаконном обороте драгоценных камней Моржика, который, сам того не зная, вывез алмазы в Россию.

– А мне, если следовать твоей логике, можно вменить мошенничество, да? – с жаром возразила я. – За то, что я под видом драгоценной марки пыталась сбагрить бандитскому семейству рядовую копию?

Лазарчук посмотрел на меня тяжелым взглядом, и я поняла, что такая мысль уже приходила ему в голову и, похоже, не казалась такой уж абсурдной.

– Минуточку! – вмешалась Ирка. – Но эти Пушкины на самом деле совершили преступление! Они похитили человека! И не просто похитили, но держали в плену, в условиях, не соответствующих Женевской конвенции! Если бы не Ленка, я могла бы даже погибнуть!

– Заранее тебе скажу с полной уверенностью: свидетелей твоего похищения найти не удастся, сами Пушкины от всего отопрутся, а соответствующего заявления в милицию от родных и близких не поступало, – Лазарчук укоризненно посмотрел на меня.

Я показала ему язык.

– И что у нас остается? – не обратив внимания на мою выходку, продолжил капитан. – А остается у нас только хулиганское нападение на водителя маршрутки и последующий угон транспортного средства. Водитель опознает Сергея и Григория Пушкиных, так что первого накажут за хулиганство, а второму, учитывая, что он сам вернул маршрутку на место, дадут чисто символический срок, скорее всего – условно.

– А банда Рыжего? – вспомнила Ирка.

– Об этом позволь сказать мне! – перебила я. – Иначе испортишь приятный сюрприз, а ведь я обещала всем подарки... Серега! Не хочешь ли ты арестовать человека, который убил мою соседку Марину Куропаткину? Случайно убил, со мной перепутал?

– Ты же говорила, что не разглядела его, когда он выскочил из-под лестницы?! – Лазарчук приподнялся в кресле.

– Тогда не разглядела, а потом, когда он очень похожим образом выскочил на меня из-под дуба, разглядела очень хорошо и узнала!

– Рыжий! – ахнула Ирка.

– Рыжий?! – Моржик схватился за сердце.

– Ваш, Сергей Петрович, водитель: Евгений Катушонок, – подтвердил лейтенант Трофимов. – Вернувшись из Польши, он на пару с супругой Лизаветой предпринял активные поиски «алмазной» розы.

– Мы начали приглядывать за этими деятелями, когда они разгромили клумбу в детском саду, – сообщил Лазарчук.

– Кстати, пистолет, с которым Катушонок напал на тебя под дубом, был игрушечным, – сообщил мне Трофимов.

– Знаю, у меня у самой такой же есть, – отмахнулась я. – Так что, вы арестуете этого рыжего Жеку, или он тоже уйдет от наказания?

– Не уйдет, – заверил Лазарчук.

Он вынул из кармана сотовый телефон и точно так же, как недавно это сделала я сама, сказал в трубку:

– Давайте, уже можно!

Ухо мое обдало ветром: по дорожке к дому мимо моего кресла промчался детина в камуфляжном костюме. Я не успела его толком разглядеть, потому что была потрясена появлением такого же костюмированного персонажа, выскочившего из коммуникационного люка. Фанерку, которой жильцы нашего дома заботливо прикрывают этот колодец, детина в камуфляже вынес на голове. Дремавший на фанерке черный кот с высоты человеческого роста прыгнул в жасминовый куст и ломился сквозь него к земле добрых полминуты. Треск ветвей был еще слышен, когда парни в пятнистых одеждах уже уложили на газон дядьку в комбинезоне с надписью «Горблагоустройство». Садовничья шляпа с его головы свалилась, и рыжие волосы смотрелись на фоне черной свежевзрытой земли ярким пятном.