Конечно, какая вам разница! Сегодня одна дипломница, завтра другая! (Бросается на него.)

И г о р ь  П а в л о в и ч (удерживая его). Петухов, возьмите себя в руки!

Л е н я. Не возьму! Я так ее любил! Я на руках ее носил…

И г о р ь  П а в л о в и ч (выталкивая его в дверь). Другую поносите. У вас это первая любовь, а у него, может, последняя.

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Боже мой!

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Нина, не слушай его! Это недоразумение, ошибка…

Г о л о с  Л е н и (из-за двери). Все равно убью! Не сегодня, так завтра!

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Оборотень! Фарисей! Двуликий Янус!.. А я еще ужин им подавала — как официантка… (Хлопнув дверью, уходит в свою комнату.)

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Нина, открой! Пусти меня!

Н и н а  В а с и л ь е в н а (из-за двери). К ней иди!

Возвращается  И г о р ь  П а в л о в и ч.

И г о р ь  П а в л о в и ч. Ну, доигрался?

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Убью! (Замахивается на него стулом.)

И г о р ь  П а в л о в и ч. А меня-то за что? Если б не я, тебя бы уже в больнице по частям собирали. (Кричит.) Нина, ну прости ты этого старого дурака, пропадет он без тебя!.. Миритесь — и в субботу к нам на пироги! (Евгению Петровичу.) На колени, старик, и — ползком!

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Да уйди ты!

И г о р ь  П а в л о в и ч. Все, меня уже нет. Остаются родные и близкие. (Уходит.)

Евгений Петрович осторожно стучит в дверь комнаты.

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Нина… Ниночка… Выйди, поговорим спокойно, по-человечески… Ну, хорошо, не выходи. Давай через дверь, но только логично… Двадцать пять лет без единой ссоры — и вдруг «не сошлись характерами»… Чепуха! Обыватель на такую наживку не клюнет. Ему клубничку подавай. Если два человека расходятся, значит, есть кто-то третий…

Н и н а  В а с и л ь е в н а (из-за двери). Не третий, а третья! Почему-то никому не пришло в голову, что кто-то есть у меня.

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Ниночка, мы же договорились — логично. Женщине в этом смысле труднее. Вас в полтора раза больше. Говорят, в Клуб кому за тридцать ходят одни женщины. А тебе же за пятьдесят. Даже клубов-то таких нет…

Н и н а  В а с и л ь е в н а (с такой силой распахнув дверь, что он отлетает в сторону). Ах вот в чем дело! Стара для тебя стала? Убирайся!

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Нина, Нина, ты, наверно, не так меня поняла… Я хотел сказать, что мы сами, сами во всем виноваты… Все началось с этого идиотского развода… С нашего вранья…

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Врать тебе больше не придется! Забирай свои вещи и чтоб ноги твоей здесь не было!

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Нина!

Она открывает входную дверь и выбрасывает чемодан. Раздается звук битой посуды.

Там же сервиз! (Бросается на лестницу.)

Нина Васильевна захлопывает за ним дверь и в слезах опускается в кресло. Раздаются звонки, стук в дверь, голос Евгения Петровича: «Нина, открой!»

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Не ломай дверь, я закрыла на крюк.

Звонки и стук прекращаются. Нина Васильевна прислушивается, встает с кресла, выбегает в прихожую, открывает дверь.

Все, ушел…

Возвращается в холл. Как потерянная ходит взад-вперед, затем машинально включает телевизор. Слышится голос теледиктора: «…На текстильном комбинате «Заря» каждый знает супругов Сидоренковых — Ивана Васильевича и Веру Петровну. Здесь они познакомились, поженились, здесь стали мастерами своего дела… Вместе с коллегами поздравляем их с серебряной свадьбой и дарим им песню композитора Шаинского «Обручальное кольцо»… Звучит песня. Нина Васильевна плачет.

Входят  Л ю б а  и  К о с т я  с тортом, шампанским и цветами.

Л ю б а. А что это у нас двери открыты?

Н и н а  В а с и л ь е в н а. Папа ушел…

К о с т я. Ну, это уже свинство! (Показывая на шампанское.) Сам все затеял и ушел! Что ж мы, его ждать будем?

Н и н а  В а с и л ь е в н а (решительно). Не будем! Открывай, Костя!

Хлопает пробка. Костя разливает шампанское.

За вашего ребенка! Желаю ему всего самого хорошего, самого светлого… Одного только не желаю — быть похожим на своего дедушку! (Не пригубив бокала, уходит в свою комнату.)

Л ю б а. Что это с ней?

К о с т я. На отца обиделась, что ушел.

Л ю б а. Ладно, разберутся. Давай выпьем. За тебя!

К о с т я. За ребенка собирались.

Л ю б а. А ты и есть ребенок. Большой ребенок…

ИНТЕРМЕДИЯ

На скамейке у автобусной остановки, обхватив голову руками, сидит  Е в г е н и й  П е т р о в и ч. В ногах у него чемодан. Слышится лай собаки.

Г о л о с  И г о р я  П а в л о в и ч а. Джерри! Джерри!.. Да оставь ты эту драную кошку в покое! (Входит, замечает Евгения Петровича.) Ты?.. (Показывая на чемодан.) Не простила, значит?.. Плохо прощения просил, старик! Опыта нет… Хочешь, я пойду парламентером?

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Ты уже был, хватит! Где я теперь ночевать буду?

И г о р ь  П а в л о в и ч. У тебя же угол есть.

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Нет у меня никакого угла! Придумал я все… А может, и не я, теперь уже не помню… Все в голове перемешалось… Садись, все тебе, как на духу, выложу…

И г о р ь  П а в л о в и ч. Ну?

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Подожди, дай с мыслями собраться… С чего все это началось?.. С первого этажа… Нет — с китайской границы…

И г о р ь  П а в л о в и ч. Старик, тебе сейчас грамм двести принять надо вместо снотворного — и на боковую. Проспишься — поговорим.

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Где я просплюсь?!

И г о р ь  П а в л о в и ч. О чем речь — у меня! Друг я тебе или не друг? Хоть месяц ночуй. Кабинет в твоем распоряжении. А хочешь — в столовой ложись на диванчике. А Джерри в коридоре поспит. Подумаешь — одну ночь…

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Мне все равно…

И г о р ь  П а в л о в и ч. Мне тоже… Только вот как Люда на это посмотрит? Пущу тебя — значит, одобряю. А я ведь тоже иногда дипломниц консультирую. Сегодня ты, а завтра я… Понимаешь, старик?

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Понимаю. На вокзале переночую.

И г о р ь  П а в л о в и ч. Ну чего кипятишься? Надо обдумать, обмозговать, как все это Людмиле преподнести… Она же у меня казацких кровей, из Запорожья, где письмо султану писали… Оба с тобой на вокзале ночевать будем… Слушай, а у нее что — никакой жилплощади?

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. У кого?

И г о р ь  П а в л о в и ч. Ну, у Вики твоей… Где она живет?

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. В общежитии… И забудь ты ее имя! Я ее консультирую, и все — понял?

И г о р ь  П а в л о в и ч. Понял — общежитие отпадает. Да и кто тебя ночью в женское общежитие пустит?.. Хотя, стоп — есть вариант! Ты — ее дядя. Приехал, ну, скажем, из Запорожья, с тремя пересадками. У тебя сейчас как раз такой вид…

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Сейчас и у тебя такой будет! (Хватает его за грудки.) Ну что ты вбил себе в голову эту чушь? Нет у меня никого, нет, не было и не надо! Я дедушкой через семь месяцев буду!

И г о р ь  П а в л о в и ч. Не в жилу тебе сейчас это… Но все равно — поздравляю! Только не очень-то нос задирай — у нас тоже прибавление ожидается. Джерри родить должна… Я щенка тебе подарю!

Е в г е н и й  П е т р о в и ч. Только собаки