***

— Интересно, что там происходит? — шепнул Мартин, когда грузовик вдруг остановился.

Снаружи свистели пули. Послышались неразборчивые выкрики, потом еще выстрелы, кто-то побежал. Затем грузовик качнуло от взрыва.

— Видимо, нас атакуют. — Джим переступил с ноги на ногу, пытаясь вновь активировать кровообращение в онемевших от долгого бездействия конечностях.

— Сдается мне, это еще мягко сказано, — заметил Харинга.

Что-то ударилось о стену трейлера, а через секунду в ней появилась дыра размером с четвертак — сквозь нее просочилась тонкая струйка света. Один из мужчин в темноте вскрикнул.

— Его подстрелили!

— Всем на пол, — заорал Джим, потянув Мартина и Харингу за собой вниз. Трейлер прошила еще одна пуля, на этот раз рядом с крышей.

Харинга пытался что-то разглядеть сквозь свои треснутые очки:

— Что там, черт возьми, происходит?

Он прополз поверх остальных к крошечной дырочке. А когда наклонился, чтобы выглянуть наружу, туда просунулось что-то белое и вздувшееся. Это был палец. Мертвый палец. Снаружи кто-то хихикнул, и когда палец исчез, на искореженный металл с силой обрушилась разлагающаяся плоть. По трейлеру ударили кулаком сначала один раз, потом другой.

Джим отметил, что выстрелы теперь раздавались дальше. А по двери трейлера тем временем игриво постукивали — кто-то исполнял «Собачий вальс». И прежде чем кто-то успел его остановить, один мужчина постучал в ответ.

Тук-тук.

И двери задребезжали.

***

— Они как будто нас ждали, — задумчиво проговорил МакФарланд, оглядывая разворачивающуюся со всех сторон бойню. — Будто их предупредили, что мы едем.

— Может, так оно и было, капитан, — ответил Бейкер. — Птицы. Летучие мыши. Я пытался вам объяснить, что в них вселились те же существа, что и в мертвых людей.

— Бред собачий, — резко возразил Гонзалес. — Будь оно так, почему тогда они не заразили насекомых, а? Почему нет зомби-комаров? Или зомби-мошек?

— Я не претендую на то, чтобы знать ответы на все вопросы. Но, может, насекомым не хватает жизненной силы. Или у них слишком хрупкие тела. Не знаю. Все, что я знаю, это то, что когда из нас или из животных уходит энергия — жизненная сила, душа или как вы там ее называете, — эти существа занимают ее место.

Шоу опустил наушники и одним плавным движением выхватил пистолет и приставил его к голове Червя. Мальчик захныкал и попытался отодвинуться, но Шоу схватил его за волосы и потянул голову к себе. По лицу испуганного мальчика скатилась капля крови.

— Знаете, что я вам скажу, профессор? Давайте-ка проверим вашу теорию прямо сейчас. Вы ведь знали, что это случится, не так ли? Знали с самого начала и подставили нас!

— Нет, полковник, — Бейкер выставил руки перед собой. — Понятия не имел! Я вообще приехал из Хейвенбрука другим путем. С чего мне было загонять нас в ловушку и подвергать опасности себя и Червя?

— Они среди нас, повсюду, — прокричал голос из рации, — повторяю: они прорвали периметр!

— Прикрывайте фланг, прикрывайте… — послышался сдавленный крик, сменившийся помехами.

Шоу наклонился и, толкнув дверь, выбросил Червя наружу.

Бейкер рванул за ним, но Гонзалес был быстрее. Он ударил Бейкера сначала по лицу, потом в живот и толкнул обратно на сиденье.

— Бейхар!

Червь покатился по дороге, затем вскочил на ноги, попытался схватиться за дверь. Но Шоу захлопнул ее и навел дуло на Бейкера.

Червя окружило четверо мертвых детей, их безжизненные лица светились злобным весельем.

— Бейхар!

Шоу повернулся к водителю:

— Силва, дай приказ отступать. Пусть все, кто вышел на дорогу, возвращаются в машины. Мы едем дальше. Скажи им, что в Хейвенбруке мы перегруппируемся.

Червь царапал «Хамви» снаружи, неистово стуча в дверь. А потом мертвые дети набросились на него.

Бейкер закрыл глаза, но не мог не слышать криков.

— Смотрите-ка, — Гонзалес присвистнул, — горло в один прием перегрызли.

— И ухо тоже, — хмыкнул МакФарланд, — хотя вряд ли оно ему было нужно.

— Уроды вы, — Бейкер зарыдал. — Вы долбаные ублюдки, чтоб вам гореть в аду. Чтоб вам всем гореть в аду, мать вашу! Зачем было это делать?

— Поезжай, — приказал Шоу, и «Хамви» тронулся с места.

Зажмурив глаза и зажав кулаками уши, Бейкер плакал.

— М-да, а отсталый-то, видимо, нас и сдал, — сказал Гонзалес. — Что-то я не вижу, чтобы он возвращался.

Но когда они съехали с холма и скрылись из виду, Червь снова встал на ноги.

— Отойди, придурок желторотый! — Миллер толкнул съежившегося лейтенанта, не обращая внимания на звание.

На обочине вопил раненый рядовой: группа зомби когтями разорвала ему живот и впилась в его дымящиеся внутренности. Миллер направил на них свою M-16 и опустошил обойму. Затем схватил убегающего офицера и притянул к себе. Тот, испуганный, заизвивался у него в руках.

— Где рядовой Крамер?

— Я н-не знаю, — запинаясь, ответил тот. — В последний раз видел, как он шел в Мясовозку с какой-то девчонкой, а потом началось это говно, твари убили Наварро и Аренсбурга… и они выглядели точно как моя дочка… одна из них была точно как моя дочка…

Миллер толкнул лейтенанта в грязь, где тот продолжил бормотать свой бред.

«Нахер Крамера, нахер Шоу, нахер всех, — подумал он про себя. — Вся эта операция — один сплошной пиздец».

Он вынул пустую обойму, вставил новую и выстрелил лейтенанту в лицо. Затем остановил проезжавшую мимо цистерну и забрался в кабину.

Водитель мрачно посмотрел на него.

— Мне кажется, нам надо было остаться в Геттисберге, сержант.

— Что в лоб, что по лбу. — Миллер пожал плечами.

И, опустив окно, прицелился к зомби и нажал на спусковой крючок.

***

— Они пытаются проникнуть внутрь!

Люди в кузове попятились от двери, прижав к стенкам тех, кто находился за ними. Мартин хрипел, хватаясь за грудь и пытаясь заполучить себе достаточно пространства, чтобы можно было стоять.

— Вы в порядке? — спросил Джим.

Старик, задыхаясь, покачал головой.

Двери снова задребезжали, когда стали сдвигать металлический пояс, который их удерживал. Затем двери с грохотом распахнулись, кузов залил ослепительный свет, людей оглушили звуки боя.

«Это дети, — понял Джим, едва увидев зомби. — Они возраста Дэнни!»

Те, кто был ближе к двери, в ужасе вцепились в тех, что стояли дальше, но отступать было некуда. За них цеплялись разлагающиеся руки и пытались стащить вниз, а они, как могли, жались друг к другу. Голодные рты предвкушающе щелкали зубами, зомби стали забираться в кузов.