гораздо красивее.

Ёну промолчала. Она всегда отвечала только на те вопросы, на которые хотела отвечать. Девушка снова заговорила только после короткой паузы:

– Вы сегодня не ходили на премьеру фильма?

– Нет.

– Почему?

– В смысле? А что мне там делать без тебя?

– Но ведь в этом фильме снялась ваша близкая подруга.

– Ты мне важнее.

Ёну долго смотрела на профиль мужа, а потом отвернулась.

– А почему ты спрашиваешь?

– Просто так… – Ее голос постепенно стих.

Вскоре Ёну заболела на самом деле. У нее и так уже начиналась простуда, вдобавок девушка перетрудилась на двухдневном волонтерстве, а история с розовыми розами подкосила ее окончательно. С тех пор как Ёну получила в подарок тот букет, тревога уже не давала ей спать по ночам. После четырех дней болезни девушка решила достать из холодильника пиво: алкоголь действовал на нее как снотворное. Но Сончжэ, вернувшись домой вовремя, поймал жену с поличным. Увидев, как она достает из холодильника банку, он закричал:

– А ну, стоять! – С горящими глазами подбежав к жене, он выхватил банку у нее из рук. – Больному нельзя пить алкоголь.

– Никак не могу заснуть.

– Я понимаю, но все равно нельзя, – сказал он, положив пиво обратно в холодильник. Однако Ёну решила, что муж несправедлив к ней.

– Я ведь все равно уже не пью лекарства.

– Нельзя. – Сонжэ был тверд как никогда, и Ёну надулась. Обиженно посмотрев на мужа, она резко развернулась и ушла.

В конце концов «запрет на алкоголь» был снят только в самый последний день года.

«Сегодня я точно напьюсь и не буду слушать сонбэ, что бы он ни говорил», – твердо решила для себя Ёну. Едва открыв дверцу холодильника, она встретилась глазами с Сончжэ. Он подошел к ней и приложил свою большую ладонь к ее лбу.

– По-моему, у тебя все еще температура.

– Я всегда горячая.

Даже если ее и лихорадило, то только оттого, что ей не давали выпить пива.

– А я всегда думал, что горячее тебя.

– Все равно выпью.

«Никто меня не остановит!» – подумала Ёну и протянула руку к банке пива.

Внезапно Сончжэ, чьи руки были гораздо больше, чем у нее, схватил банку первым и улыбнулся этой своей дьявольской улыбкой.

«Ненавижу тебя, Кан Сончжэ. Пойду в магазин и сама куплю себе пива», – решительно настроилась Ёну и отвернулась от мужа.

– Что ж не заберешь?

– Сама куплю.

– Вот, держи, – сдался наконец Сончжэ.

Ёну взяла банку и искоса посмотрела на мужа.

– Тебе следует следить за своим здоровьем!

Почему-то ей казалось, что муж мстит ей за все то время, что она проверяла его здоровье: «Ну как, нравится, когда постоянно пекутся о твоем самочувствии? Очень злит, да?»

Девушка смутилась и, не сказав ни слова, оставила мужа одного, а сама ушла в гостиную смотреть телевизор.

– Ты разве не со мной собиралась выпить? – спросил Сончжэ, войдя со своей банкой пива.

– Вот и нет. Я собиралась выпить, чтобы наконец крепко заснуть.

По телевизору показывали «Битву песен»[26], который транслировали в конце каждого года. Ёну погрузилась в энергичный танец двух парней – айдолов, и ее обида понемногу утихла. Попивая пиво, она так внимательно следила за происходящим на экране, что теперь обиделся Сончжэ, чувствуя, что она совсем не обращает на него внимания: «Сегодня тридцать первое декабря – последний день в году, и мы впервые вместе дома пьем пиво, а тебя интересует только телевизор?»

– Ты же сказала, что спать собираешься.

– Я собираюсь встретить Новый год вместе с этими оппами.

«Что? Оппами? – Сончжэ почувствовал себя глубоко задетым. – А настоящего оппу, который сидит рядом с тобой, ты ни разу не назвала так! Зато каких-то мелких пацанов из шоу – запросто?!»

Со злости Сончжэ принес пульт от телевизора и переключил на другой канал, где показывали толпу людей у павильона с колоколом Бощингак[27].

– Хм! – Казалось, из глаз Ёну вот-вот полетят искры.

– Скоро Новый год, надо обязательно посмотреть, как бьют в колокол.

«И ведь как раз один из айдолов собирался немного оголиться на сцене! Какой момент у меня украли и какой радости лишили!» – думала девушка.

Ёну грубо отняла у мужа пульт и переключила обратно, но, к ее сожалению, сцена, которую она так ждала, уже прошла.

– Сонбэ, вы хоть представляете, что сейчас сделали? – возмутилась Ёну. – Вы такой старомодный! Просто ужас!

– Что? Старо… Что?

– Старомодный!

– Это почему же?

– Показывают таких красивых опп – какой нормальный человек вместо этого будет смотреть, как бьют в Бощингак?

– Ты лучше посчитай, сколько из этих парней тебе действительно годятся в оппы. – В очередной раз услышав слово «оппа», Сончжэ на мгновение разозлился, но все же старался говорить спокойно. – Я старше тебя всего на пять лет. Если я старомоден, то и ты, очевидно, тоже.

Однако Ёну не собиралась сдаваться.

– Ни в коем случае. Если человек на целых пять лет старше, его вполне можно назвать стариком. За все двенадцать лет в школе мы с вами пересеклись бы только в начальной. И то я тогда была бы в первом классе, а вы – совсем старик – в шестом[28].

«Как ни странно, в спорах ты не оговариваешься. Прям как назло», – подумал Сончжэ.

– К тому же мне всего немного за двадцать, а вам уже за тридцать. Как раз в этом возрасте начинается старение организма.

– А сама, думаешь, не постареешь? Тридцать-то уже не за горами – не успеешь глазом моргнуть.

– Но все равно я буду моложе вас, сонбэ, на пять лет. Всегда.

– И вот этим ты гордишься?

– Конечно горжусь!

Через пять минут наступит новый год, а супруги все спорили друг с другом из-за возраста.

– Зато ты на целых пять лет отстаешь от меня в образовании. Когда ты пошла в первый класс и учила алфавит, я уже математические формулы знал.

– Я не учила алфавит в первом классе. Я его уже в пять лет знала.

– И все равно ты младше меня.

– Я в чем-то проигрываю вам, сонбэ? Я лучше проявляю эмоции, умею сочувствовать людям и хорошо пользуюсь своими знаниями. Единственное, чего мне не хватает, – это денег. Если бы я была наследницей человека с таким большим капиталом, то, может быть, стала бы даже более выдающимся менеджером, чем вы.

– Это еще неизвестно, что бы тогда было. Не говори, не подумав.

– Я говорю искренне. С такими возможностями любой бы смог.

Как бы Сончжэ ни хмурился, Ёну не собиралась ему проигрывать.

– Ты, я смотрю, слишком осмелела. Раньше передо мной даже улыбаться боялась.

– А я и сейчас не улыбаюсь!

Последняя колкость Ёну испортила настроение обоим, и на какое-то время супруги замолчали. Айдолы на экране закончили танцевать. Спорить уже не было никакой необходимости, потому что посреди «Битвы песен» включили прямой эфир с видами на колокол Бощингак. Вместе с толпой у Бощингака ведущие программы от всей души начали отсчитывать время до прихода нового года.

– Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять!..

Супруги перевели взгляд на экран