Причины успеха, как и причины краха правления Маргарет Тэтчер кроются в самой личности этой женщины. Она стала воплощением тори, твердой, закаленной, классово ориентированной и тенденциозной партии, которую противники называли «отвратительной». Одно из самых спорных замечаний Тэтчер гласит: «Нет такого понятия, как общество». С кабинетом министров и с палатой общин Тэтчер справлялась мастерски, но чем дальше от Вестминстера, тем меньше значило ее слово. Влияние ее было особенно слабым там, где политические баталии приобретали предельную остроту, в так называемой «малой Англии». Она разрушала аппарат Консервативной партии в больших городах, а то и в графствах и своим подушным налогом отвратила от себя простых членов партии. Не удалось ей совладать и с теми, кто на протяжении всей истории страны резко критиковал правителей Англии, – лидеров кельтских окраин и континентальной Европы. Для них, как и для большинства представителей рабочего класса Великобритании, наследием тэтчеризма стали закрытые сталелитейные заводы, безмолвные шахты, холодные стеклянные вышки над лондонским Сити и доками, инвесторы в жилищном строительстве с заоблачными бонусами.

Тэтчер управляла страной скорее в нормандском, чем в саксонском стиле. Она была сторонником централизации и конечно же отнюдь не поборником делегирования власти и принципа невмешательства государства в экономику. Она свято верила во власть государства и в свое право распоряжаться этой властью. Хотя Тэтчер и распростилась с большей частью старого сектора государственной торговли, все то, что оставалось в собственности правительства, находилось под ее жестким личным контролем и контролем казначейства. Местная демократия, на долю которой в Великобритании приходилось 85 % политического участия, была выхолощена. Относительную независимость судов, университетов и органов образования, здравоохранения и полиции буквально задушила масса законодательных актов, навязывавших политику Уайтхолла. Государство для Тэтчер было машиной управления, которая в основном базировалась в Лондоне. Эта машина издавала множество статутов, напичканных статьями в стиле Генриха VIII, которые позволяли министрам принимать решения, действуя по собственному усмотрению в обход парламента.

И тем не менее достижения Тэтчер на посту премьера были впечатляющими. Она была первым лидером Великобритании за последние пятьдесят лет, который стал фигурой мирового масштаба. В 1970-х гг. Великобритания была «европейским больным», которого терзали сомнения и неуверенность в себе. Франкфурт и Брюссель могли соперничать с Лондоном за право называться коммерческим центром Европы. Тэтчер положила этому конец. Она вновь выдвинула концепцию «управляемости правительством», временно пошатнувшуюся с уходом Хита, и вдохнула новую жизнь в так называемые викторианские ценности – законопослушание, трудолюбие и высокую нравственность, – склоняясь к так называемому «государству-няньке» с быстрым развитием законодательной базы для здравоохранения и системы безопасности. И все же Тэтчер управляла довольно терпимым, либеральным и непочтительным государством. Чего бы она ни добивалась, ее действия не шли вразрез с социальной революцией 1960-х и 1970-х гг. Не было ужесточения или реформ, направленных против разводов или абортов, и, что самое удивительное, Тэтчер признала тот факт, что общество стало терпимее относиться к гомосексуализму, а это, пожалуй, одно из важнейших изменений в общественном сознании в период ее пребывания у власти.

К 1990-м гг. правительства других стран спрашивали у Уайтхолла совета относительно политики в духе Тэтчер. Немцы, французы, мексиканцы, бразильцы, даже американцы сталкивались со своими «зимами недовольства» на пути к построению послевоенного государства всеобщего благоденствия и консенсуса в своих странах. И везде вера в способность демократического правительства упорядочить политические аспекты экономических проблем подвергалась серьезному испытанию, когда государственный сектор чрезмерно расширялся и экономика была не в состоянии его содержать. Все страны были свидетелями того, как Тэтчер смогла удержать или восстановить контроль, пусть и вернувшись к централизованному управлению. Ей удалось снизить инфляцию в стране с 22 до 4 %, кроме того, она урезала правительственные сборы с валового внутреннего продукта с 43 до 36,5 %. Тэтчер вернула страну на путь роста благосостояния при помощи сбалансированного госбюджета и процесса приватизации. Это было очень непросто, и премьер-министром восхищались, но редко любили как народного лидера. И все же к 1990 г. она добилась процветания державы, что не удавалось ее предшественникам на протяжении трети столетия.

Человеком, который после ухода Маргарет Тэтчер со всех постов, вызванного разногласиями в партии, был в ноябре 1990 г. избран лидером консерваторов и вследствие этого назначен новым премьер-министром, стал верный сподвижник Тэтчер Джон Мейджор. Соратники по партии остановили на нем свой выбор, чтобы, как они говорили, «придать тэтчеризму человеческое лицо». При его бесцветной внешности и обыкновенности, нередко вызывавших насмешки, он был привлекательным и порядочным человеком. Его прошлое никак не соответствовало образу политика-тори: сын циркача из Брикстона, он не имел университетского образования, но благодаря его деловым качествам на него смотрели как на надежного партийного работника, безукоризненного «почетного секретаря клуба» и стража «золотой осени» тэтчеризма.

Новый премьер невозмутимо приступил к своим обязанностям. Он вернул в правительство ниспровергателя Тэтчер Майкла Хезелтайна, сделав его своим заместителем, и отменил подушный налог. При нем в тесном союзе с Америкой Великобритания успешно завершила Первую войну в Персидском заливе, изгнав иракские войска из Кувейта. При подписании Маастрихтского договора, определившего будущее Европы, Мейджору удалось добиться для Великобритании «особой позиции». Таким образом, страна осталась вне зоны действия единой европейской валюты и избежала наложения ограничений на трудовое и социальное законодательство. Вопреки опросу общественного мнения и к невероятному разочарованию лейбористов, он привел консерваторов к победе на выборах в 1992 г. Мейджор завоевал самый высокий рейтинг популярности за всю историю, став единственным партийным лидером, которому отдали свои голоса 14 миллионов избирателей, но в палате общин тори получили непрочное большинство в 21 место.

Правительство решительно и энергично проводило приватизацию, затрагивая даже те сферы, на которые сама Тэтчер не осмелилась в свое время посягнуть. Так, правительство Мейджора приватизировало угольную промышленность, железные дороги, водоснабжение, привлекло частный капитал к строительству новых дорог, школ и больниц. При этом Мейджор стремился охватить Хартией граждан, сводом документов, где были зафиксированы стандарты работы общественных служб по предоставлению услуг, принятых в 1991 г., как можно больше социальных сфер жизни общества. Эта хартия, импонировавшая политикам на рубеже тысячелетий, была своеобразным договором, причем весьма расплывчатым, между власть имущими и народом, которым они правили.

Свой успех 1992 г. Мейджору закрепить не удалось. Вопреки опасениям Тэтчер, в 1990 г. Великобритания присоединилась к Европейскому валютному механизму (ЕВМ), и теперь экономика страны переживала незначительную рецессию. Международные инвесторы стали сбывать фунт. 16 сентября 1992 г. наступает «черная среда». В этот день по классическому сценарию обвала курсов валют произошло резкое падение фунта, и Лондон вынужден был в спешном порядке покинуть Европейский валютный механизм. Хотя вынужденная девальвация фунта благоприятно сказалась на экономической ситуации, ее, оправдывая нежелание Тэтчер проводить любые формы валютного регулирования, трактовали как унизительную. У Мейджора теперь постоянно возникают разногласия с правым крылом партии по поводу стратегии развития отношений с Европой. Кроме того, он нажил себе нежелательных врагов в Уэльсе и Шотландии после того, как отверг все просьбы об автономии их парламентов. Рейтинг популярности консерваторов упал ниже рейтинга лейбористов и уже не смог подняться.