– Конечно, если ты очень хочешь нас навестить, мы приготовим обед. К нам нечасто заглядывают знаменитости.

И вот теперь она ехала в округ Ориндж, где собиралась пообедать с семьей девушки, убийцей которой долгое время считала себя. И с Камиллой тоже – она вернулась домой, после того как Фиона чуть не порвала ее на куски в студии. Фиона понимала, что ей предстоит тяжелое испытание, а вовсе не увеселительная прогулка, но знала, что это принесет ей облегчение и избавит от чувства вины.

И это еще не все: после разговора с Хеджесами она собиралась выпить кофе с Зои Маркс. На днях Фиона наконец-то набралась смелости, чтобы разыскать Зои в соцсетях. Столько лет она избегала этого, уверенная, что у Зои либо нет аккаунтов, либо ее страницы окажутся грустными и унылыми, и это не принесет Фионе ничего, кроме стыда. К ее удивлению, Зои… была в полном порядке. Она училась на втором курсе Стэнфорда, окончив школу экстерном, на два года раньше. Ее уже вовсю обхаживали IT-компании. Казалось, не имело значения, что она больше не могла играть на виолончели – Зои справилась с потерей и нашла новую дорогу в жизни. На самом деле, ее страница в Instagram впечатляла – она выкладывала множество интересных снимков граффити и, похоже, каждый вечер выходила в свет с друзьями.

В отличие от Хеджесов, Зои не догадывалась о характере их свидания за чашкой кофе – Фиона ничего не сказала заранее и могла бы поспорить, что Зои немало удивилась такому настойчивому приглашению. Фиона придумала множество текстов, пытаясь объясниться, но все они казались фальшивыми. Ей просто нужно было сделать это лично. Но она ужасно боялась реакции Зои. Девушка могла взбеситься. Признание Фионы могло спровоцировать у Зои вспышку ПТСР[63]. Фиона не стала бы признаваться в том, какую роль сыграла в травле, если это могло в очередной раз погубить Зои. И тем сложнее представлялась задача – следить за каждым словом, чтобы не навредить. Но, опять же, попытаться стоило.

«Поверните направо», – велел навигатор, и Фиона послушалась. Пришло сообщение от мамы, потом от папы. Наверняка что-то вроде «Осторожнее за рулем». Родители сочли безумием ее решение ехать в округ Ориндж только для того, чтобы встретиться со своим прошлым. Как считали безумием и то, что она так долго держала все это в себе.

– Если бы ты восстановила события той ночи вместе с психологом, то гораздо раньше пришла бы к выводу, что не виновата в случившемся, – сокрушалась мать. – Меня просто убивает, что ты потратила столько времени на чувство вины и стыда.

Но им легко было говорить – они не были в положении Фионы. Тайна, великая и страшная, конечно же, разрушала ее, и, чем дольше Фиона молчала, тем хуже ей становилось. Но вот что интересно: с тех пор как прорвалось то знаковое воспоминание – о Лане, первой толкнувшей Фиону и обрушившей на нее всю мощь своего яда и огня, – Голос затих. Фиону все еще беспокоили навязчивые идеи, но она начинала осознавать, что с ними можно справиться, особенно с помощью терапии и лекарств. Мона, продюсеры и вся команда проекта «Лайкни меня» отнеслись к ее проблемам с большим пониманием.

– О боже, меня тоже травила одноклассница, – вздохнула Мона в тот день, когда привела Фиону в свой офис, чтобы побеседовать о недавнем срыве. – Ее звали Карла Уиггинс. Уже сорок лет прошло, а я все еще думаю об этой суке.

Они более или менее скорректировали график съемок, чтобы Фиона могла посещать психолога, предоставили массажиста, следили за тем, чтобы она не задерживалась допоздна и успевала отдохнуть. Это выглядело как привилегия богатых. Незаслуженный подарок. Но, возможно, так рассуждала бы прежняя Фиона, которой управлял Голос. А нынешняя Фиона? Она пыталась видеть себя достойной такой роскоши и принимать это как должное.

Миновав поворот на Камароза-драйв, где жил Чейз, она по привычке посмотрела направо, в сторону его дома, как если бы Чейз стоял на тротуаре и ждал ее. Конечно, его там не было. Она до боли закусила губу, снова пытаясь осознать то, что произошло. Трудно было смириться с тем, что у Чейза был собственный, сложный мир, о котором Фиона и не догадывалась. Как выяснилось, он ужасно злился на Фиону. Обижался, что она часто отсутствует, много времени проводит в соцсетях и на кастингах. Она и знать не знала, чем дышит Чейз – подумать только, как умело он прятал все внутри. Пока однажды это не вырвалось наружу.

Вскоре шоссе сто один перетекло в автостраду номер пять. Она ехала в плотном потоке, и, когда перестраивалась на другую полосу, у нее вдруг возникло желание опубликовать пост. В последнее время Фиона почти ничего не выкладывала – она была так занята съемками в сериале, да и не чувствовала потребности. Но сегодня ей хотелось сообщить своим фанатам, что она в порядке. Фанаты. Какой глупый термин, не правда ли? Они ведь и не знали ее толком. Они смотрели на Фиону и видели… кого? Красотку? Девчонку, у которой есть все? Чья жизнь – предел мечтаний? Так же и Фиона смотрела когда-то на своих кумиров в Instagram. Но разве это здоровая жизнь? Неужели это реалистичный идеал, к которому нужно стремиться?

Когда движение замедлилось, она повернула камеру на себя. Солнце било в глаза, и на ее лице почти не было косметики – раньше, увидев себя такой на экране, она бы стерла запись или, по крайней мере, пропустила через фильтр, стирающий все недостатки. Но она вела машину и не могла оторвать глаз от дороги. Но это еще не все. Кого волнует несовершенство ее внешности? Кого волнует, что фото не отредактировано, а взято прямо из жизни? Ведь так и должно быть.

Застряла в пробке вместе с двумя миллионами других анджелинос! – наговорила в микрофон Фиона, и подпись появилась под ее фотографией. Когда поток наглухо встал на участке сужения шоссе, она бросила взгляд на экран и нажала кнопку «ОПУБЛИКОВАТЬ». Тотчас выскочило изображение. Вот она, Фиона без прикрас. Щурится на солнце. Прыщ на подбородке. Белесые ресницы. И слегка сальные волосы. Ужасный ракурс. Не говоря уже об эффекте «красных глаз».

И это именно то, чего она хотела.

– Добро пожаловать, новички средней школы Вентура Хайтс! – громовым голосом прокричала миниатюрная энергичная женщина с розовыми прядями в волосах, пятясь назад по девственно-зеленой лужайке. – Меня зовут Марджори, и мне не терпится показать вам наш прекрасный кампус!

Далила взглянула на Аву. На груди сестры красовался желтый бейдж с ее именем и буквой F[64], означающей первый год обучения в старшей школе. На таком же желтом бейдже Далилы внизу стояла буква J. До сих пор не верилось, что всего два года отделяют ее от поступления в колледж. И казалось уму непостижимым, что еще недавно она строила совсем другие планы на сентябрь, даже не помышляя об учебе в обычной школе.