Фамилию Жоржика никто не знал. Станислав подозревал, что «Жоржик» - это лишь кликуха, а зовут этого высокого толстяка, судя по деревенскому лицу, Ваня, Вася или как-нибудь в этом роде. Зато, в отличие от Цыпы, он мог часами говорить о компьютерах и интернете…

Что и говорить – странные ребята. Закономерное порождение нашего не менее странного времени…

- Кто? – спросил Цыпа, едва они поздоровались.

- В каком смысле? – сказал Полонский.

- Ты узнал, кто грохнул Муху?

- Пока нет.

- Блин, - сказал Жоржик. – А мы думали, что ты нам хочешь фамилию назвать…

- Потерпи пару дней, - сказал Полонский. – А собрались мы по другому поводу. Завтра, как вы знаете, похороны. Возможны провокации или какая-нибудь иная фигня. Как на кладбище, так и на поминках… В общем, надо присмотреть за порядком.

- Об чем разговор, Станислав Алексеевич? – Цыпа пожал плечами. – Конечно, все сделаем. В лучшем виде.

- Как вы знаете, Генка был моей правой рукой, - сказал Полонский. – Теперь его нет. Я предлагаю вам – обоим - занять его место. Работы предстоит много.

- Я не подпишусь, - тут же сказал Цыпа. – Со мной уже говорил Витька-бригадир. Я иду под него.

- Витька-бригадир? – повторил Станислав. – Ну что, человек серьезный, разводила самого Бельгийца… Удерживать не имею права. Всех благ… А ты?

- Я согласен, - сказал Жоржик.

- Хорошо, - сказал Полонский. Он всем корпусом повернулся к Цыпе: - Нам предстоит обсудить несколько текущих вопросов… Извини.

- Никаких проблем, - сказал Цыпа. Вылезая из салона, он добавил: - Хоть я теперь не совсем ваш, но как только будет известно, кто заказал Генку, маякни мне. Я Мухе многим обязан.

- Спасибо, - сказал Полонский. – Я оценил.

Цыпа исчез в метели, кружащей на ночных улицах.

- Теперь вот что, - сказал Полонский и сунул в рот надцатую за сутки сигарету. - Брюнет – новый смотрящий. Собери на него информацию – я хочу знать, что он из себя представляет. Все – от домашних адресов, привычек и слабостей до послужного списка.

- Нет проблем. Три дня.

- Два дня, - уточнил Полонский. – И первый отчет – завтра вечером.

Жоржик кивнул. Без видимой охоты.

- Кто у него кассир? – спросил Полонский.

- М-м-м… Без понятия.

- Узнай.

- Это будет очень нелегко сделать.

- Если б это было легко, я бы сам узнал, - буркнул Полонский. По лицу он видел, что Жоржик хочет что-то сказать, но не решается. – Короче, тут все свои!..

- Ты че, хочешь грабануть общак?

- Я похож на самоубийцу?

- Тогда зачем тебе кассир?

- Пока сам точно не знаю. Я определюсь, когда буду знать, кто он.

- За подобный интерес – даже без цели – можно по голове получить, - предупредил Жоржик.

- Я в курсе. Мне надо с ним лишь поговорить.

***

Карина лежала на диване в гостиной, накрытая пледом до ушей. С металлическим призвоном напольные часы отсчитывали секунды. Каждое «цок» означало, что жизнь осталось на мгновение меньше.

Нащупав в темноте стул, Полонский повесил на спинку пиджак и стал развязывать галстук. Он думал, что Карина спит. Так что когда она вдруг перестала ровно дышать и шумно повернулась на бок, он невольно вздрогнул.

- Уже вернулся? – негромко спросила она.

- Да.

- Все нормально?

- Да.

- Это даже хорошо, что тебя не было. Тут такое было!..

Станислав застыл, придерживая руками расстегнутые штаны.

- А именно? - осведомился он.

- Ленка проснулась и начала херней страдать.

- А, ясненько… - Полонский снял штаны и взялся за рубашку. - Весело, небось, было?

- Не то слово. Сперва она заявила, что не будет спать одна, как дура, в то время, как ее бывший сейчас, несомненно, кувыркается с разлучницей. А раз так, то она прямо сейчас обзвонит холостых знакомых и сослуживцев. Может, кто-нибудь и согласился…

- А ты что?

- Несла всякую ахинею, разумеется. Типа того, что если пьяная баба в два часа ночи сядет на телефон, то ее скорее всего пошлют – вместо того, чтобы отодрать. Тогда она решила взять процесс в свои руки: поехать в первый попавшийся кабак и отдаться любому, кто предложит ей выпить. А поскольку ей одной ехать страшно, я должна сопровождать.

- Очень мило!

- До отключки ей не хватало самую малость. Я предложила выпить и обсудить проблему. Выпила она один стакан, второй стакан – не берет… В общем, с трудом я ее отговорила. Запугала маньяками, болезнями и сутенерами – это которые похищают девочек и продают в Турцию…

- Молодец, - сказал Станислав. Он уже лежал рядом, распустив руки настолько, насколько это позволяла фантазия, подстегнутая алкоголем.

- А вот что потом было - просто песня… Догадайся с трех раз, чего она добивалась от меня?

- Не знал я, что она лесбиянка…

- Да нет, дурачок. Она не лесбиянка. Она стала просить, чтобы я уступила тебя до утра.

- Гм…

- Тут вино, наконец, стало действовать. Я Ленку с трудом до кровати доволокла – ей худеть пора, корове…

- Кому пора худеть? – спросил Станислав, целуя Карину. - Кровати?

Она не ответила. Ее губы были заняты – они отвечали на поцелуй…

Ровно в десять ноль-ноль Станислав был на рабочем месте. Несмотря на почти бессонную ночь. Несмотря на вчерашние излишества… Если это не подвиг, то что такое вообще подвиг?

Карина, выпив одну за другой две кружки кофе и приняв холодный душ, осталась у Ленки – приводить ее в чувство. Полонский знал, что потом она поедет в бывший генкин дом, - встречать катафалк из морга, готовить похороны и поминки…

В десять часов три минуты Станислав протянул руку к селектору, чтобы сказать секретарше: «Оксана, чашечку кофе, пожалуйста. И покрепче!..». На селекторе вдруг загорелся красный огонек. Полонский невольно отдернул руку.

- Станислав Алексеевич, к вам следователь, - доложила секретарша.

- Дознаватель, - поправил незнакомый мужской голос.

- Я вчера дал исчерпывающие показания следователю прокуратуры. Добавить мне нечего. Свяжите его с моим адвокатом.

- Это по другому поводу, - сказала Оксана. - У вас что-то с квартирой случилось…

«Ограбление? – мелькнуло в голове. – Пожар? Труба лопнула, залило соседей и те написали заявление?..»