– Неудивительно, что Папа просит отдать несколько костей святого Томаса Риму, – пробормотал Гуго, чтобы сменить тему. – Должно быть, они стоят больше своего веса в золоте.

Глаза Ранульфа сардонически блеснули.

– Интересно, какие части они решат… – Он умолк и повернул голову в сторону улицы, где кто-то в исступлении завопил.

Бросив кружки, Гуго и Ранульф выбежали наружу. Несколько мужчин взялись за руки и танцевали каролу. Два солдата дули в охотничьи рожки, а в промежутках пронзительно гикали. За их спинами махали руками, жестикулировали и обнимались.

Гуго и Ранульф поспешили к ним.

– Какие новости? – спросил Гуго.

Гонец в центре повернулся к ним с сияющим лицом. Его шляпа съехала набок и едва держалась на взбитых пóтом кудрях.

– Прекрасная новость, мессиры! – Гонец сжал кулак. – Граф Солсбери, милорд Длинный Меч одержал великую победу над французами! Их флот уничтожен, а захваченных трофеев хватит, чтобы пятьдесят раз наполнить собор! Господь снова улыбается Англии. Это знак, самый настоящий знак!

Товарищи подняли гонца на плечи и понесли к собору, а тот продолжал твердить свою весть под звон колокольчиков, гудение рожков и хриплое гиканье. Гуго и Ранульф вернулись в пивную, чтобы допить вино, но поскорее с ним покончили и встали. Новость, должно быть, облетела весь лагерь, если уже добралась до Кентербери.

– Что ж, это снимает вопрос о французах и сбрасывает их со счетов, – заметил Ранульф. Его высказывание было вполне откровенным, как и жест, которым он поднял кубок. – За нашего брата графа Солсбери.

Гуго встал и осушил свой кубок.

– За справедливость! – воскликнул он.

* * *

Гуго развернул серый сверток, который ему только что с поклоном вручил Ральф, и обнаружил внутри плащ из плотной алой шерсти, подбитый мехом русских белок. Нагрудная застежка была сделана из шелкового шнура, прикрепленного к двум круглым брошкам из чистого золота, край был отделан золотой парчой с драгоценными камнями.

Гуго в изумлении уставился на плащ.

– Он достоин короля!

– Я так и думал, что тебе понравится. – Ральф покраснел от удовольствия. – Кто знает, этот плащ вполне мог принадлежать Филиппу или Людовику. Я нашел сундук с тремя плащами и пятью шелковыми коттами! – Он прижал руку к груди, облаченной в одну из котт – великолепное произведение портняжного искусства из красного дамаста, подчеркивающего его темные волосы и придающего блеск глазам. На правом бедре Ральфа висел кинжал в богато украшенных, позолоченных ножнах, руки были унизаны золотыми кольцами. Он расхаживал, как петух по скотному двору, но самодовольным не выглядел благодаря неприкрытому восторгу и радости от возможности в кои-то веки преподнести дар, а не получить. – У меня есть рулон шелка для нашей матери и золотой кубок для милорда отца… и еще две шляпы.

– О, шляпы придутся ему по душе! – хихикнул Гуго и кивнул брату. – Должен признать, твои вкусы стали намного утонченнее, чем во времена волчьих шкур.

– Разве ты не доволен? – засмеялся Ральф.

– Еще как доволен! – признал Гуго и развернул плащ, чтобы примерить.

– Ты в жизни не видел подобных трофеев! – Ральф принялся восторженно рассказывать. Опускались июньские сумерки, и искры поднимались от походных костров драконьими вспышками оранжевого и золотого. – Мы просто не могли поверить! – Глаза его сияли. – Все французские суда, приготовленные для вторжения, стояли в гавани Дамме почти без охраны, потому что моряки и солдаты отправились осаждать Гент! Мы захватили пятьсот коггов и галер! Забрали все, что хотели, а остальное сняли с якорей. Мы бы получили и больше, если бы король Филипп не раскусил нас, но когда он добрался до Дамме, было уже поздно. Он не хотел, чтобы остатки его флота попали в наши руки, и потому пустил брандеры[23]и спалил флот дотла. Кое-что мы затопили сами в нужном месте, дабы заблокировать гавань. – Ральф потер руки. – Поистине славная победа! Теперь вторжению не бывать, разве что захватчиками будем мы сами! Новый корабль нашего брата Длинного Меча десятикратно оправдал затраты, как и английские моряки! Я в жизни не видел, чтобы такую богатую добычу захватили так легко. Нам почти не пришлось драться. Погода тоже благоволила нам, и вот мы дома, в безопасности, нагруженные французским добром! – Он лукаво улыбнулся. – Теперь ты видишь, как полезно заручиться поддержкой Папы?

Через костер было брошено несколько косых взглядов, и кто-то добродушно пихнул его в бок.

– Не уверен, что Господь приложил к этому руку, кто бы ни были игроки, – ответил Гуго, застегивая плащ, – но, по крайней мере, пока мы в безопасности и можем спокойно обдумать следующий ход.

– Вернуть Нормандию, разумеется! – немедленно откликнулся Ральф. – У нас есть люди и средства. Нужно ударить, пока преимущество на нашей стороне.

– Но есть ли желание? – Гуго взглянул на Ранульфа. – Дома полно неотложных дел.

Ранульф кивнул:

– Не все так охотно повинуются королю, как Длинный Меч, к тому же отлучение и интердикт официально еще не отменены.

– Но будут отменены… и очень скоро, – возразил Ральф.

Ранульф встал и потянулся. Ральф преподнес ему шелковую сумочку для Мари с нитью жемчуга внутри, и Ранульф принял ее с настороженной учтивостью, как бы по необходимости.

– Я иду спать, – сказал он. – Если выпью еще, утром у меня будет раскалываться голова. – Отсалютовав мужчинам, Ранульф отправился в свой шатер.

– Что с ним? – поглядел ему вслед Ральф.

– Ему о многом надо поразмыслить, – ответил Гуго. – Как и всем нам.

Чтобы отвлечь Ральфа, он отбросил край плаща на плечо, явив узорную серо-белую подкладку, и раскинул руки, как бы напрашиваясь на комплимент.

– Надо было оставить его себе, – усмехнулся Ральф. – Он снова наполнил свой кубок и тревожно спросил: – Ты ведь рад за нашего брата Длинного Меча?

– Ну конечно! – Гуго старался говорить искренне. – Это великая победа, которой нужно гордиться.

Это было правдой. И пусть политическое положение не ясно, а будущее туманно, это не умаляет достижений Длинного Меча. Он рожден для подобных операций – лихих вылазок, в которых на карту поставлено все.

– Но тобой я горжусь не меньше. – Гуго сжал плечо Ральфа. – Хороший военачальник – ничто без своих подчиненных.

Позже, лежа на походной кровати и закинув руки за голову, Гуго прислушивался к чавканью лошадей по соседству, шорохам и тихим разговорам дежурных. Он устал, но его мысли бурлили. Длинный Меч одержал для них великую победу, и необходимо сохранить ее движущий импульс, послав созванную армию в Пуату, но этому не бывать. Верности и приверженности долгу нет и в помине, люди, у которых есть дела дома, и так слишком задержались на войне. Перед ними стоят другие вопросы, и пока они не решены, армия Иоанна, несмотря на все свои успехи на периферии, будет попросту топтаться на месте.