Я узнала этого мужчину с белыми волосами и в черной сутане. Это был отец Филпоттс.

— Доктор Дойл, вы тоже здесь! Какой сюрприз!

Поначалу мы с Дойлом не могли вымолвить ни слова. Однако священник явно чувствовал себя как рыба в воде: поздоровавшись с Дойлом и кивнув в мою сторону, он обратил внимание на шампанское и рассмеялся:

— Ага! Французское шампанское! Рановато вы празднуете, сэр… Вы, по-видимому, и есть мистер Шерлок Холмс…

— Рад нашему знакомству, святой отец. — В нарушение своей укоренившейся привычки мистер Икс энергично пожал большую ладонь священника. — (Мы с Дойлом снова изумились.) — Спасибо, что вы здесь.

— Сэр, все это лишь благодаря вам и вашей настойчивости. Мистер Холмс, сегодня прольется кровь, если только не вмешается Всевышний!

— И я того же мнения.

— Лучше нам сразу приступить к делу, иначе я пропущу последний паром. Добраться сюда из Госпорта — это вам не шуточки. — Священник приехал с небольшим чемоданчиком, и теперь он достал оттуда коробку и увесистую деревянную доску с белыми и черными клетками. Только теперь отец Филпоттс обратил внимание на наше с доктором недоуменное молчание. — Ах, но мне кажется… Неужели мистер Икс ничего вам не сказал?

— Дело в том, что я не знал, приедете вы или нет, — объяснил мистер Икс. — Я попросил у Джимми Пиггота, чтобы он получил для меня разрешение от доктора Понсонби, и все так и вышло.

— Прекрасно! — воскликнул толстенький священник, убирая со столика бутылку шампанского и раскладывая доску. — Я-то решил, что мистер Холмс упоминал о нашем споре по переписке, который мы ведем уже несколько дней… Всего-навсего семь ходов, но жертвы уже есть.

Мистер Икс с довольным видом закивал:

— Я написал отцу Филпоттсу, что больше не в силах жить в таком напряжении: мы во что бы то ни стало должны завершить нашу партию сегодня. К счастью, он любезно согласился приехать в Кларендон. Впрочем, я боюсь, что когда он увидит результат, то пожалеет, что вообще покинул сегодня свой приход.

— Не надейтесь, сэр, что я готовлюсь к поражению. — Священник опять рассмеялся. — У меня еще есть пара тузов в рукаве…

— Я к этому готов, — надеюсь, ваши фигуры навяжут мне упорный бой.

— Прошу прощения… — это наконец-то заговорил Дойл, смущенный и удивленный не меньше моего, — но… как давно вы знакомы? Мистер… кхм… Холмс мне ничего не говорил…

«По почте» и «по переписке» — вот что ему ответили. Мистер Икс, давший первый ответ, уточнил:

— Помните, мисс Мак-Кари, как вы рассказывали мне об отце Филпоттсе и его увлечении шахматами? Я подумал, что он сможет оказаться достойным соперником. В конце концов, доктор Понсонби ведь желает, чтобы я развлекался? Чтобы я перестал терзаться всякими одержимостями…

Священник кивнул в подтверждение этих слов:

— У меня есть опыт общения с шахматистами из других городов, которые предлагали мне сыграть. Но этот джентльмен сильно меня удивил… Несколько дней назад он прислал мне приветственное письмо и вызвал на быструю партию, почти по ходу в день. Последствия этого вызова легли на плечи наших несчастных курьеров, но что поделаешь… Дело того стоило.

— Я целиком согласен, святой отец, — благодушно отозвался мистер Икс, а священник в это время расставлял на доске фигуры, повторяя позицию, изображенную на листке бумаги.

— Доктор Дойл мог бы вам рассказать, насколько я опасен, — предостерег Филпоттс.

— В этом нет необходимости, святой отец: вы сами это доказали, причем весьма убедительно. Я считаю, что мы оставили наш поединок в самый напряженный момент и дело может разрешиться по-разному, но у меня имеется определенное преимущество, и я всем вам заявляю, что намерен извлечь из него максимальную выгоду, чтобы в конце концов смести моего соперника с этой доски…

— Вы крайне самоуверенны. — Священник добродушно улыбнулся. — И я не скажу, что без оснований, основания у вас есть. Однако повторюсь, кое-что припасено и у меня. Что ж, если никто не возражает, давайте приступим?

Мистер Икс выступил со своим предложением:

— Простите, святой отец, вы не могли бы передвигать мои фигуры за меня? Я чувствую легкую слабость в теле, и, если я буду перемещать маленькие предметы, пальцы мои начнут дрожать.

— Не имею ничего против.

Что еще за слабость? — удивилась я. Я же видела, как мой пансионер без труда управлялся со столовыми приборами и чашками. Быть может, эта слабость появилась совсем недавно? К собственному неудовольствию — и как бы ни был мне неприятен в тот момент мистер Икс, — я почувствовала, что встревожена и огорчена… Однако эти чувства были со мной недолго, потому что в следующую секунду мистер Икс произнес:

— И вот еще что, мисс Мак-Кари, пожалуйста: записывайте наши ходы в точности, потому что, как я уже говорил отцу Филпоттсу, эта партия станет бессмертной, ее следует запомнить навечно. Вы же согласны, мисс Мак-Кари? Ну, если это вас не затруднит…

Я смотрела на него с изумлением: эта улыбка, это оживление при виде фигур на черно-белых клеточках… Ради этого он меня оставил до завтра? Чтобы я записала эту проклятую партию? Клянусь, я была готова врезать ему по голове его же собственной тростью.

Вместо этого я сухо ответила:

— Я не знаю, как это делается. Я незнакома с этой игрой, сэр.

— Ах, ну в этом никакой беды нет! — бодро заверил меня мистер Икс. — Вы будете записывать ходы под диктовку: мы с отцом Филпоттсом вам подскажем — верно, святой отец?

— Совершенно верно!

— Ну так приступим.

Обменявшись изумленным взглядом с Дойлом, я вытащила из кармана передника мою записную книжку и карандаш и вот так, стоя и негодуя на бесцеремонное обращение, приготовилась записывать под диктовку.

— Мой ход, — объявил Филпоттс, поправляя черные фигуры. — Слон два конь ферзь[21].

Я записала произнесенное и вскоре поняла, что «таинственный шифр», который передавался от одного к другому беднягой Джимми, являл собой шахматные ходы двух необычных соперников.

Нас удивила стремительность ответа мистера Икс: