Наоми, расхаживавшая сейчас вдоль стены с желтой двойной дверью, оделась в том же духе, но Холдена мучило неприятное чувство, что на ней эта одежда смотрится лучше. Итак, из них троих в форме была одна Бобби и вполне обходилась без знаков различия. И покрой, и то, как она сидела, криком кричали о марсианском корпусе десанта. Впрочем, люди, с которыми предстояла встреча, – они уже собирались в холле – все равно знали, кто она и откуда.

– Вы все теребите рукав, – заметила Бобби. – Неудобно?

– С рукавом все в порядке, – ответил Холден. – Мне со мной неудобно. Знаешь, сколько раз я занимался подобной дипломатией? Воевать мне случалось, и новостные ролики собирал, но чтобы вот так войти, окинуть взором собравшихся за столом деятелей АВП и велеть всем меня слушать? Ни разу не приходилось. Никогда.

– Илос, – напомнила Наоми.

– Это не там, где кто-то кого-то убил посреди улицы, а потом сжег заживо кучу народу?

– Да, там, – вздохнула Наоми.

Бобби размяла пальцы и опустила ладони на настольный дисплей. Монитор засветился в ожидании команды и снова потускнел, не дождавшись. За дверью приглушенно звучали голоса. Какая-то женщина с астерским акцентом кого-то спрашивала, хватит ли стульев. Мужской голос отвечал неразборчиво.

– Я уже бывала в таких местах, – сказала Бобби. – Политика. У каждого своя программа, и никто не скажет вслух, что на самом деле думает.

– Да ну? – удивился Холден.

– Паршивое дело.

* * *

«Росинант» на подходе к Тихо тормозил резче, чем было запланировано, – выжигал набранную в бою скорость и придавливал их сильнее обычного – как придавливает болезнь или горе. Холден устроил на камбузе что-то вроде панихиды: все делились своими воспоминаниями о Фреде и сливали личную печаль в общее горе. Промолчал только Амос, улыбавшийся своей дружелюбной, ничего не выражающей улыбкой, и Кларисса, которая сосредоточенно хмурилась, словно не могла решить какой-то загадки.

Когда стали расходиться, Холден заметил, что Алекс вышел вместе с Сандрой Ип, но у него не было ни времени, ни моральных оснований тревожиться по поводу такого братания. Он с каждым часом на несколько тысяч кэмэ приближался к Тихо и предстоящему совещанию.

Все свободное время он проводил, закрывшись в своей каюте, за обменом сообщениями с Луной. Длинные поучения Авасаралы: как провести встречу, как представить себя и свои доводы. Еще важнее было услышать, что скажут и о чем промолчат другие участники. Авасарала переслала ему досье на ожидавшихся игроков от АВП: Эйми Остман, Мика аль-Дуджаили, Лян Гудфорчун, Карлос Уокер. Там было все, что знала о них Авасарала: из каких семей, в каких фракциях АВП состояли и чем занимались – вплоть до подозрений. Глубина проникновения в прошлое ошеломляла: пересечение и распад групповых интересов, личные обиды, влияющие на политические решения и политические союзы, определяющие дружбу. А заодно Авасарала вливала ему в уши дистиллированную суть политической жизни, опьяняя Холдена до тошноты.

«Сила сама по себе – всего лишь наглость, капитуляция сама по себе – приглашение тебя поиметь: выживают только смешанные стратегии. Все держится на личных связях, но им это тоже известно. Заискивание они чуют, как пердеж. Если ты обращаешься с ними, как с драгоценной шкатулкой, когда мог бы добиться своего умелым выкручиванием рук, ты заранее проиграл. Они тебя недооценивают – будь готов этим воспользоваться».

Холден решил, что в зал совещания он должен войти, имея в голове чуточку упрощенную версию Авасаралы. Ему казалось, что он втискивает труд десятилетий в несколько дней – да так оно и было. Он дошел до того, что не мог уснуть и не спать тоже не мог. Трудно сказать, что преобладало в нем в момент прибытия на Тихо: ужас или чувство облегчения.

Странно было впервые после возвращения из-за врат снова войти в жилое кольцо Тихо. Все оказалось насквозь знакомо: светлое пенное покрытие стен, едковатые запахи, музыка бхангра, просочившаяся из чьей-то комнаты, – но воспринималось теперь по-другому. Тихо была домом Фреду Джонсону, только теперь уже – перестала. Холдена донимало ощущение, будто кого-то здесь не хватает, а потом он вдруг вспоминал – кого.

Драммер горевала в одиночестве. Встретила она их все той же главой службы безопасности: резкой, настороженной, деловитой. В порт ее сопровождал конвой картов, и в каждом по два вооруженных охранника. Холдена такая встреча не успокоила.

– Кто здесь командует? – спросил он, когда они задержались у переборки, отделявшей административный отдел.

– Теоретически, Бредон Тихо и совет директоров, – объяснила Драммер. – Только вот они большей частью на Земле или на Луне. Здесь никогда не бывали. Предпочитали не пачкать рук. А мы здесь, так что, пока кто-нибудь не явится с сильными доводами в свою пользу, мы и ведем дела.

– Мы?

Драммер кивнула. Взгляд ее стал немного жестче, но Холден не понял, от горя или от гнева.

– Джонсон просил меня присмотреть за станцией, пока он не вернется. Я намерена исполнить просьбу.

* * *

Предполагалось, что его будут ожидать четверо.

Их оказалось пятеро.

Подготовленный Авасаралой, Холден узнал всех в лицо. Карлос Уокер, широкоплечий и широколицый, ростом ниже даже Клариссы и отличающийся неприятной малоподвижностью. Эйми Остман могла сойти за школьную учительницу естествознания, но атак на военные объекты внутренних планет за ней было больше, чем у остальных вместе взятых. Лян Гудфорчун, которого Фред заманил за стол переговоров, только пообещав амнистию для дочери – боевика прежнего АВП, находившейся сейчас в лунной тюрьме для особо важных заключенных. Мика аль-Дуджаили с носом пьяницы – толстым, в красных прожилках – полжизни управлял свободными школами и медклиниками по всему Поясу. А его брат капитанствовал на «Андорской волшебнице», когда ее уничтожил Свободный флот.

Пятым за столом оказался седой старик с изрытыми щеками и сдержанной улыбкой – почти извиняющейся, но не совсем. Холден помнил его в лицо, но не мог вспомнить, где видел. Он пытался сохранить невозмутимость, но пятый легко разгадал его недоумения.

– Андерсон Доуз, – представился старик. – Думаю, лично мы не встречались, но Фред часто о вас рассказывал. И, разумеется, ваша репутация…

Холден пожал руку бывшему губернатору станции Церера и предводителю внутреннего круга Марко Ина- роса. Мысли у него неслись вскачь.

– Я гадал, ожидать ли вас, – солгал он.

– Я не объявлял о своем участии, – ответил Доуз. – Тихо – небезопасное место для человека в моем положении. Надеялся на ручательство Фреда. Мы много лет сотрудничали. Известие о нем меня огорчило.

– Большая потеря, – согласился Холден. – Фред был хороший человек. Без него мне будет трудно.

– Как и всем нам, – поддержал Доуз. – Надеюсь, вы не против моего неожиданного появления. Эйми связалась со мной, когда решилась лететь, и я напросился с ней.