умирать…» / Беседовал В. Перевозчиков // Работница. М., 1989. № 8. С. 28).

1471

Зарафшан, Летний кинотеатр, 22 — 23.07.1979; 5-е выступление.

1472

Навои, ДК «Фархад», 27.07.1979.

1473

Москва, НИИ прикладной механики, 03.05.1979.

1474

Например, однажды он дал такой комментарий: «По многим, многочисленным записям, и в бортовом журнале, было написано о различных встречах с аборигенами, которые обожали Кука и все-таки его съели» (Тбилиси, ТНИИСГЭИ, сентябрь 1979).

1475

УчКулуК, дк «Современник, 21.07.1979; 1-е выступление.

1476

Навои, ДК «Фархад», 27.07.1979.

1477

Москва, ВПТИтяжмаш, 10.04.1980.

1478

Живая жизнь: Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. М.: Моек, рабочий, 1988. С. 197.

1479

Золотухин В. Повесть в письмах 1958 — 2003 гг. // Эолова арфа: Лит. альманах. Вып. 3 / Гл. ред. Нина Краснова. М., 2010 — 2011. С. 24.

1480

Златковский М. Беседы во сне и наяву // Старатель. Еще о Высоцком. М.: МГЦ АП, Аргус, 1994. С. 280–281.

1481

Золотухин В. Секрет Высоцкого: Дневниковая повесть. М.: Алгоритм, 2000. С. 32.

1482

Мотив бееш^ушого вторжения толлы и преддтааителей власти, ккгдд они хооят расправитьья с лирическим героем и другими неугодными людьми, часто встречается в произведениях Высоцкого: «Вдруг сзади тихое шептанье раздалось» («Палач»), «Только сзади ктр-тр тихо вдруг вздохнул» («Вратарь»), «Круоят рученьки, но тихо, / Ничего не грврря» («Сказочная всторвт»), «Прокравшись огоррдсмт, полями, / Врнзсаи шило в шины, как кинжал» («Песня свтомобвлитес»).

1483

Москва, у А. Митты, 01.01.1975.

1484

Тут же вспоминается автобиографический образ мореплавателя-одиночки из песни 1976 года. Да и в «Песенке про Кука» говорилось: «И мореплаванье — теперь уже наука, / Но вот в чем штука — уже без Кука» (АР-10-169). Сравним последнюю цитату с «Балладой о брошенном корабле», с песней «Я из дела ушел» и «Притчей о Правде»: «Без меня продолжался великий поход» /2; 270/, «И оно без меня покатилось своим чередом» (АР-3-154), «Правда колола глаза — без нее веселей» (АР-8-164). Поэтому лирический герой мечтает вернуться «в дело»: «Влечу я в битву звонкую да манкую: / Я не могу, чтоб это — без меня!» («Я скачу позади на полслова…», 1973). Ср. этот же мотив у Галича: «И я опять бросаюсь в бой» («Опять меня терзают страхи…», 1970).

1485

Интеррено, чтоперрвачастьэтоговысказыввния:«О/богг, богг!3аччм вы живетена Оллмпе…», — перефразирует реплику Понтия Пилата из 2-й главы романа Булгакова «Мастер и Маргарита» (1940): «О боги, боги, за что вы наказываете меня?».

1486

Помимо того, в «Песенке про Кука» и «Балладе о Кокильоне» наблюдается одинаковое отношение к герою со стороны толпы: «Кому-то под руку попался каменюка, /Метнул, гадюка, — и нету Кука!» = «Да мы бы забросали каменьями Ньютона…»; «Переживают, что съели Кука» = «А мы, склонив колени, глядим благоговейно»; «И мореплаванье теперь у нас — наука, / Но вот в чем штука — уже без Кука» (АР-10-168) = «Народ его открытьем дорожит». Кук открыл целый ряд островов и назван легендарным, а Кокильон открыл коллоидальный газ и назван великим; при этом первый убит по ошибке («Ошибка вышла — вот о чем молчит наука»), а второй сам ошибся: «И вдруг ошибочно нажал на крантик Кокильон», — после чего заснул в газовой нирване.

1487

Юнгвальд-Хилькевич Г.Ю. «Одесса — Москва — Ташкент» // Белорусские страницы-22. Современники и В. Высоцкий (из архива Е. Горового). Минск, 2003. С. 96.

1488

Приведем еще ряд цитат на эту тему: «Просто выпил я шесть по-турецки / Черных кофе, — оно и стучит!» («День на редкость — тепло, и не тает…», 1960), «Охотился, пил кофе и смысл постигал» («Баллада о Кокильоне», 1973), «Я пил кофе — еще на цикории» («Я не спел вам в кино, хоть хотел…», 1980). Свою любовь к кофе поэт засвидетельствовал и в письме к Л. Абрамовой (Свердловск — Москва, 04.03.1962): «Хочу кофе, в Москву и больше всего — тебя» (С5Т-5-242).

1489

Стремление добраться «до дна» очень характерно для лирического героя и встречается, например, в целом ряде произведений за 1973 год: «Смотри, смотри! / Он видел дно!» («Песня Билла Сигера»), «Иные — те, кому дано, — / Стремятся вглубь и видят дно» («Случаи»), «До истины добраться, до цели и до дна» («Баллада о Кокильоне»), «Но не добрался он до дна, / Не докопался до глубин» («Прерванный полет»). Иногда этот мотив бывает представлен в виде противоположного вектора — как движение вверх: «Я доберусь, долезу до заоблачных границ» («Реальней сновидения и бреда…», 1977), «…Что, мол, упрямо лезу в вышину / И очень не хочу идти ко дну» («Я бодрствую…», 1973), «Что ты сигаешь, куда ты стремишься? <…> Ишь ты, стремится всё вверх он, как птица. / Вверх ему надо, видали!» («Прыгун в высоту», 1967; наброски — АР-14-14), «…Скользи по божьим склонам — / В такую высь, куда и впредь / Возможно будет долететь / Лишь ангелам и стонам» («Баллада о двух погибших лебедях», 1975), «Стремимся мы подняться ввысь, / Ведь думы наши поднялись» («Случаи», 1973), «Груз тяжких дум наверх меня тянул» («Мой Гамлет», 1972); или — как движение вдаль: «И вечно тем, кто края достигает, / Всевышний горизонты раздвигает» («Горизонт», 1971; черновик — АР-11-120), «Чтобы видеть дальше и вернее, / Нужно посмотреть поверх голов» («Баллада о короткой шее», 1973), «Но зачем-то ему очень нужно пройти / Четыре четверти пути» («Натянутый канат», 1972).

1490

Подобное разновекторное движение, преследующее одинаковую цель, наблюдается в «Марше космических негодяев» (полет к планетам Бета и Эпсилон) и «Марше аквалангистов» (погружение на дно). Аналогичный пример: «…Что, мол, упрямо лезу в вышину» («Я бодрствую…», 1973) = «Упрямо я стремлюсь ко дну» (1977). А в «Песне Алисы» (1973) прямо уравниваются эти два направления — как символ неизведанного, которое противопоставляется набившей оскомину советской действительности: «Мне так