— После того случая мне захотелось попробовать что-то новое, — пустым взглядом рассматривать свои руки, говорит Питер. — Нет, на наркоту я не подсаживался… Решил вредить себе другими способами… Один раз обжег себе руку с помощью горячего утюга… Бился головой и кулаками об стенку… Это произошло уже после того дня, когда мы втроем собрались в студии, чтобы поработать там, но у нас ничего не вышло. Ибо Даниэль и я опять начали ссориться, а Терренс недоумевал, что с нами произошло. Даже Джордж заметил это. А поскольку при нем именно я огрызнулся на Перкинса, то он стал винить меня в том, что я саботирую работу группы. Мир между нами был невозможен, и о былой дружбе можно было навсегда забыть…

Питер нервно сглатывает, чувствуя, как его немного трясет от волнения.

— И вот после того случая я решил сходить куда-нибудь вечером и нажраться… Намешал кучу всего и очень быстро перестал что-либо соображать. И… Мне удалось немного забыться и почувствовать себя свободным. В какой-то степени даже… Счастливым… Правда, на следующий день у меня страшно раскалывалась голова… Тошнило… Я выл от того, насколько мне было плохо. А ведь в таком ужасном состоянии мне приходилось ехать в студию и пытаться что-то там делать. И я, конечно, же ничего не делал, ибо страдал жутким похмельем и пил буквально всю воду, которая попалась мне на пути.

Питер снова замолкает на пару секунд, не переставая рассматривать свои туго перебинтованные запястья.

— Однако эта боль не останавливала меня. Мне было плевать на похмелье, ибо выпивка реально помогала мне хотя бы ненадолго выпасть из реальности. И я хотел продолжать чувствовать боль. Ведь я так сильно привык к ней, что уже не мог жить без нее. Хотя и понимал, что она меня убивала. Поэтому очень быстро я приобрел привычку еще и почти каждый день напиваться до полного отключения мозга. В одиночку… Иногда ко мне присоединялись какие-то девки, которых толком и не помню. Хотя я и оплачивал кому-то стаканчик… А с некоторыми из них я просыпался в одной кровати. Голыми. Поэтому могу предположить, что я занимался с ними сексом. Так называемый случайный секс… Ну а после очередной потасовки с Даниэлем мы с вами разбежались по разным углам…

Питер переводит взгляд на окно в палате.

— После этого я перестал выходить из квартиры и отключил телефон. А через пару дней ко мне пришла моя школьная подруга, которая хотела заставить меня делать хоть что-то. Однако мне было ужасно плохо в моральном плане, и я ничего не хотел делать. Моя подруга давила меня и говорила, что я скоро растеряю всех своих друзей. Я долго ее слушал, но вышел из себя, когда она начала говорить то же, что и Даниэль… Напомнила о том, что у меня не складываются отношения с девушками… Считала, что я ужасен в сексе… Ну я тогда очень сильно разозлился и с криками вышвырнул ее из своей квартиры. В тот момент мне было совсем не стыдно, но сейчас я чувствую огромный стыд. Реально сожалею, что я так поступил с ней. Эта девчонка хотела как лучше, а я снова все испортил.

Терренс впервые за долгое время решает что-то сказать. Но стоит ему только раскрыть рот и попытаться заговорить, как Питер продолжает говорить, заставив своего друга отложить желание что-то сказать.

— Какое-то время я тонул в своей депрессии и время от времени резал себя в качестве наказания за то, что живу на этом свете. Но однажды ко мне пришла девушка, в которую я влюблен. Когда раздался звонок в дверь, мне хотелось вышвырнуть того человека. Однако когда я увидел эту девушку, то у меня тут же опустились руки. Я бы ни за что не простил себя, если бы так поступил с ней. Любого мог оскорбить, унизить и даже побить. Но только не ее. Против нее я ничего не мог и не хотел делать. Она разговаривала со мной с такой жалостью, что у меня сердце сжималось. Я очень хотел дать ей понять, что для меня она не просто друг, когда моя подруга обнаружила новые шрамы у меня на руках и спрашивала, в чем дело. Но страх быть отвергнутым и боязнь любить человека останавливали меня. Из-за мысли, что если я раскрою свои чувства, то меня кто-то предаст, я предпочитал молчать о симпатии. Понимая, что однажды эта девушка может кого-нибудь встретить, а мне придется изображать счастье и говорить, что я рад за нее.

Питер делает еще одну паузу, дабы перевести дыхание.

— Долгое время я не отвечал ни на какие звонки. И вот в тот день телефон зазвонил как раз в присутствии той девушки. Я отказался отвечать, но она вызвалась поговорить с тем, кто пытался найти меня. Это был Джордж Смит, который приказать мне приехать в агентство. Я сразу сказал, что не поеду туда, потому что не хотел показываться вам на глаза и боялся, что мы с Даниэлем снова разругаемся в присутствии менеджера. Однако моя подруга лично отвезла меня туда на своей машине, перед этим заставив меня хоть немного привести себя в порядок. Ну и я сделал это исключительно ради нее. Ибо как вы уже слышали, ради нее я был готов на все… И когда Джордж предложил выгнать меня из группы, то я обрадовался. Ведь вы смогли бы найти более ответственного и талантливого человека. Да и мне уже было наплевать на группу.

Питер нервно сглатывает и качает головой.

— Ну а спустя еще какое-то время я уже окончательно убедился в том, что хочу умереть, — слегка дрожащим голосом говорит Питер. — Я понимал, что поступаю, как эгоист, но мне было настолько плохо, что у меня не было другого выхода… Был уверен, что мне никто не поможет… Сначала я отправил сообщение своей подругам и позвонил Терренсу, который тогда был с Даниэлем, чтобы извиниться и попрощаться. Ну и я сделал, что хотел… Изрезал себя, подождал какое-то время и провалился в темноту… С мыслью, что я умер… Однако этого не случилось… И вот я здесь, на больничной койке, с перебинтованными руками… Врачи и медсестры приходят сюда буквально каждый час. Мол они должны следить за тем, чтобы я ничего не сделал с собой…

Питер резко выдыхает.

— Ну, вот и вся история… Больше мне нечего добавить…

Питер замолкает, склоняет голову и уставляет взгляд на свои руки. В воздухе на долгое время воцаряется тишина, во