— Гилберт, клянусь, я никогда не изменяла тебе с Роджером де Лейберном. Я ненавижу эту надменную свинью!

— Женщина, мне совершенно безразлично, с кем ты спала, но у меня есть законное право развестись с тобой.

— Развод? Ты не можешь так поступить! Я — графиня Глостер! — в отчаянии повторяла Алиса.

— Развод или смерть, — мрачно предупредил Гилберт. — Так или иначе, но я от тебя избавлюсь.

Кого Розамонд не ожидала снова увидеть в Тьюксбери, так это Алису де Клар. Когда мастер Берк с каменной физиономией объявил о прибытии графини Глостер, Розамонд отдала сына Нэн и попросила отнести его наверх, а сама спустилась во двор встречать ненавистную гостью. К величайшей досаде Розамонд, Алиса, едва увидев ее, разразилась слезами.

— Что случилось? — сухо осведомилась хозяйка.

— Леди де Лейберн… Розамонд… я прошу гостеприимства.

Розамонд перевела взгляд на унылых камеристок и лошадей, нагруженных вещами.

— Я всего на одну ночь… Пожалей меня! — рыдала Алиса.

Поскольку солнце уже садилось, Розамонд пришлось согласиться.

— Мастер Берк, велите приготовить покои для дам, — попросила она и, проводив всех в просторный зал, предложила вина.

Алиса осушила чашу и начала свою грустную повесть:

— Муж выбросил меня из дома и запретил возвращаться. Я не сделала ничего, абсолютно ничего, чтобы заслужить такую жестокость! Розамонд, тебе ведь известно, как он вспыльчив! Гилберт угрожал убить меня, а ведь по его вине уже умер отец! Он клялся развестись, и я… Мне больше не быть графиней Глостер.

— А что вызвало такую вспышку гнева? — уже мягче спросила Розамонд.

Смахнув слезы, Алиса злобно прошипела:

— Всему виной этот распутник де Лейберн. Гилберт и я были счастливы, пока он не появился и не стал меня домогаться…

— Ложь! — возмутилась Розамонд. — Ты вешаешься на шею кому ни попадя! Роджер никогда не сделал бы ничего подобного: слишком хорошо тебя знает! Мой муж любит меня, и я верю ему безгранично.

Алиса зашлась истерическим смехом:

— Любовь? Доверие? Бедная помешанная дурочка! Всякий мужчина — эгоистичная, бессовестная скотина, воплощение зла и подлости!

— Только не Роджер де Лейберн, — твердо ответила Розамонд.

— Меня тошнит от твоей наивности! Разве ты не знаешь, что именно Роджер де Лейберн убил твоего брата Джайлза?

— Лживая сука! — вскинулась Розамонд, покраснев от ярости.

— Род ненавидел Джайлза — на турнирах они всегда затевали драку!

Розамонд размахнулась и ударила Алису по лицу. Та набросилась на нее. Длинные ногти пропахали на щеке Розамонд пять кровавых борозд.

— За несколько месяцев до турнира в Уэйре твой брат снял защитный наконечник с копья и пронзил бедро Рода. Шрам остался на всю жизнь!

Розамонд сжала руки в кулаки и, развернувшись, сшибла Алису с ног. Та упала на колени.

— Заткни свой грязный рот! Ревность окончательно помутила твой рассудок! Все пытаешься уничтожить наш счастливый брак!

— Тот брак, что принес ему Першор и замок твоего брата? Де Лейберн замыслил гибель Джайлза, чтобы удвоить твое приданое! Эта алчная свинья не удосужилась и дня подождать, прежде чем просить у Эдуарда разрешения обручиться с юной наследницей! — злорадно ухмыльнулась Аписа.

Рука Розамонд, уже поднятая для очередной пощечины, опустилась.

— Откуда ты знаешь?

— Я была с Эдуардом и его компаньонами после того турнира! И слышала, как они замышляли скрыть от тебя правду.

Розамонд выпрямилась во весь рост и гордо вскинула подбородок.

— Не верю ни одному слову! Все это гнусное вранье. Можешь остаться на ночь — мне жаль женщин, которым приходится тебе прислуживать. Но завтра постарайся убраться на рассвете, потому что, если я спущусь вниз и увижу тебя здесь, спущу собак.

Она поднялась к себе, и встревоженная Нэн бросилась ей навстречу:

— Ягненочек мой, у вас все лицо в крови!

— Ничего страшного, Нэн…

«Хуже, что мое сердце истекает кровью…» — подумала Розамонд.

— Я промою ранку!

— Нет, Нэн, дай мне ребенка и уходи. Я хочу побыть одна.

Она уселась на высокий стул, прижимая ребенка к сердцу. Лишь одно слово звучало в мозгу: «Ложь, ложь, ложь…»

Но что, если это правда?

Ужаснувшись, Розамонд отбросила предательскую мысль и стала укачивать сына, чтобы немного успокоиться. Постепенно ей это удалось. Она развязала тесемки туники и дала малышу грудь, нежно улыбнувшись, когда тот стал сосать.

Дитя мирно заснуло, но Розамонд еще долго сидела не шевелясь. Наконец она бережно уложила его в колыбель и укрыла одеяльцем, а сама разделась и легла. Она долго смотрела во мрак, гладя подушку мужа. Алиса лжет, ибо если Роджер убил Джайлза, жизнь кончена.

Волна ужаса охватила Розамонд, лишив дыхания. Она пустилась бежать в тот момент, когда увидела темную лошадь и всадника, инстинктивно осознав, что они кинутся в погоню. Станут преследовать ее. Неумолимо. Жестоко. У всадника не было лица… Она могла различить лишь смутный силуэт. Но больше всего страшилась коня — гигантского черного чудовища.

Ледяной озноб змеей пополз по спине. Золотистые волосы беспорядочно разметались по плечам. Розамонд подобрала юбки, обнажив длинные стройные ноги, в отчаянной попытке ускользнуть из-под огромных копыт. Горячий воздух обжигал готовую разорваться грудь, в ушах барабанным боем отдавалось биение крови. Еще один шаг… всего шаг… и она будет спасена.

Розамонд поспешно оглянулась и, широко распахнув глаза, закричала — над ней нависла зловещая глыба. И тут она увидела лицо всадника, сверкающее красой дьявола, обрамленное темными волосами, встретила взгляд его зеленых глаз.

Она снова вскрикнула и беспомощно покатилась под копыта вороного жеребца.

Розамонд вздрогнула и проснулась, медленно приходя в себя. Она лежала в постели, волосы спутаны, ночная рубашка задрана до самых бедер.

Громко всхлипнув, она села. Кошмар вернулся! Но на этот раз у смерти было лицо — лицо Роджера де Лейберна.

Два дня спустя в Тьюксбери прибыли Роджер и Гилберт де Клар. Роджер первым делом посмотрел на стены замка и, заметив Розамонд, приветственно поднял руку. Сейчас она сбежит во двор и бросится в его объятия.

Так и не увидев жены во дворе, он предположил, что она, как подобает хозяйке замка, готовится встретить гостя.

Войдя в зал, Роджер и в самом деле обнаружил Розамонд подле мастера Берка. Вне себя от радости, он подхватил ее, закружил и наградил страстным поцелуем.

— Господин мой, пожалуйста, — укоризненно пробормотала Розамонд.