В этом-то все и дело! Наука в сравнении с «иными способами познания» имеет одно громадное преимущество: методы корректирования. Они включают в себя не только уже знакомое критическое отношение, но и целый арсенал эмпирических средств для проверки и воспроизведения результатов других ученых. В конце концов, известность достается тем, кто способен произвести впечатление на коллег (а мы не менее амбициозны, чем остальные люди), а один из способов этого – опровергнуть результаты, привлекшие к себе общее внимание. Конечно, некоторым не хочется расставаться с прославившими их теориями, и в иных областях парадигмы сдвигаются с большим трудом (один из примеров – идея неподвижных континентов), поскольку ученые консервативны – и не без оснований. Но амбиции и любопытство в конечном итоге приводят к тому, что хорошая наука вытесняет дурную.

Хотя с годами новые научные исследования, возможно, изменят некоторые наши выводы, многие из них останутся неизменны. Вряд ли вдруг выяснится, что континенты не дрейфуют, ведь мы можем в реальности наблюдать и измерять движение материков при помощи спутников. Мало кто из ученых сомневается, что даже через несколько сотен лет ДНК будет носителем генетического материала у многоклеточных существ, что точность скорости света в вакууме останется в пределах 1 % от зарегистрированной на сегодняшний день, и что в молекуле метана по-прежнему будет один атом углерода и четыре атома водорода. Эти вещи можно считать доказанными (в бытовом смысле). На самом деле мы видим, что те самые люди, которые утверждают, что наука ошибается и ее результаты ненадежны, каждый день вверяют этой самой науке жизнь. Зачем им это делать?

Но никакая критика науки не делает религию хотя бы чуточку достовернее. Если науке и случалось ошибаться, то в целом она была права настолько, что в результате ей удалось улучшить наше понимание устройства Вселенной. В результате благополучие человеческого вида неизмеримо выросло, а знаний о природе стало больше. Даже небольшое научное достижение порой спасает миллионы жизней. Про Зеленую революцию знают все, но вот относительно недавняя инновация – золотой рис, генетически модифицированная культура, в которой содержится много бета-каротина. Этот продукт питателен, абсолютно безопасен, распространяется бесплатно по фермерским хозяйствам и, что самое главное, мог бы спасти жизни почти 3 млн детей, которые ежегодно умирают от авитаминоза. Но сбитые с толку люди, с большим подозрением относящиеся к любым ГМО, не допустили широкого распространения новой культуры.

А вот заявления религии о Вселенной никогда не были верными – по крайней мере верными в том смысле, с которым согласились бы все разумные люди. Нет надежного метода показать, что Троица существует, Бог милостив и всемогущ, после смерти мы встретимся с умершими родственниками, а Брахма сотворил Вселенную из золотого яйца. Религиозные догмы невозможно опровергнуть, но невозможно и доказать, даже условно.

Хотя эта глава, возможно, отдает академическими дебатами с их упором на аргументы и контраргументы, нападение и защиту, на самом деле на кону стоит намного больше, чем просто интеллектуальная победа. Ибо смешение науки с верой или признание того и другого равноправными способами поиска истины вредит не только интеллектуальному дискурсу, но и живым людям. В следующей главе описывается ущерб от подобного примиренчества.

Даже если вы согласны, что наука и религия несовместимы, какой в этом вред? В конце концов, большинство конфессий не выступает против науки как таковой, и многие религиозные ученые спокойно забывают о Боге, когда заняты работой, даже если в воскресенье, идя в церковь, меняют свое отношение.

Вред, как я неоднократно повторял, исходит не от существования религии как таковой, а от того, что религия полагается на веру и превозносит ее – и под верой я подразумеваю убеждение без опоры на доказательства. А вера в том виде, в каком она присутствует в религии (и в большинстве других областей жизни), представляет опасность как для науки, так и для общества. Вера искажает восприятие науки обществом: утверждает, к примеру, что наука, как и религия, основана на вере; уверяет, что откровение или рекомендации древних книг – такой же надежный проводник на пути к истине о Вселенной, как и научные инструменты и методы; считает, что адекватное объяснение может быть основано на том, что нравится лично вам, а не том, что подтверждено эмпирическими исследованиями.

Религиозные ученые подрывают основы собственной профессии, разбавляя строгую науку утверждениями о сверхъестественном – утверждениями научными в широком понимании. Несмотря на заявление Стивена Джея Гулда о том, что «правильная» религия воздерживается от заявлений о естественном мире (мы уже узнали, что для теистических религий нет четкой границы между «естественным» и «сверхъестественным» мирами), религия регулярно становится неправильной и делает заявления о реальности. И ученые и богословы показали, что Гулд был неправ, когда утверждал, что авраамические религии, по словам Иана Хатчинсона, «свободны от любых утверждений об исторических или научных фактах, доктринальных авторитетах и сверхъестественном опыте».

Исторические факты – это, конечно, тоже научные факты, но этого мало: новая естественная теология делает и чисто научные заявления. Возможно, самое вредное из них – это аргументы из категории «Бог пробелов»: заполнение лакун в наших представлениях о природе объяснениями с привлечением Господа. Мало того, что подобные объяснения легко разрушаются успехами науки (и это происходит регулярно), они еще дают людям ложное впечатление, что некоторые вопросы о Вселенной просто не поддаются научному объяснению, поскольку лежат вне компетенции науки.

Фрэнсис Коллинз говорит, что альтруизм и внутреннее моральное чувство невозможно объяснить с научных позиций, а значит, они даны нам Богом. Тем самым он делает заявление одновременно о природе и о науке: он утверждает, что мораль никогда не будет объяснена натуралистически. Богословы заявляют, что и сознание и способность наших чувств определять истину никогда не получат научного объяснения. Тем самым они не только вводят общественность в заблуждение, но и тормозят науку, поскольку подразумевают: ученым следует просто отказаться от исследования этих феноменов. По мнению религиозных биологов, эволюция человека, или человекоподобных видов, была неизбежна. Тем самым они делают заявление внешне научное, но опирающееся на самом деле на религиозное представление о человеке как особом виде и одухотворенном создании Божием. Эволюционисты-теисты утверждают, что Бог проявляет себя в незаметном движении электронов или в какой-нибудь хитрой мутации, которая приводит к возникновению нужного ему вида. Они говорят вещи, которые не имеют научной основы, а как бы подоткнуты сверху в научную пачку и призваны удовлетворять эмоциональные нужды. А когда мы слышим, что законы физики и тонкая настройка физических констант Вселенной не имеют другого объяснения, кроме божественного, я точно знаю, что большинство ученых с этим не согласятся.