— Ваше величество, пощадите! — взмолилась я однажды, глядя на очередную шкатулку с набором украшений и ещё одно новое платье. — Даже будь у меня десять тел, мне за всю жизнь не надеть всё это и по одному разу!

Император добродушно посмеялся, но поток подарков не иссяк. Оставалось лишь смириться. Я пыталась отвлечься на дела, с помощью Шэн Мия разбираясь с новыми земельными приобретениями хотя бы на бумаге, а когда он уезжал по делам дворца Успокоения Души, управителем которого оставался, учила вязать Мейхи, окончательно заменившую Усин. Девушка схватывала науку на лету, и вскоре мы в четыре руки исполнили мой давний план и связали мне первый тёплый свитер. Получилось, правда, кривовато, к тому же он был мне немного велик, ну да лиха беда начало. Жаль только, что к этому времени уже потеплело, и пришлось отложить его до следующей осени.

Ещё одно развлечение внезапно предложил сам император. Как-то в разговоре, когда он расспрашивал об обычаях моей родины, связанных с детьми, я упомянула, что люди, обладающие средствами, могли в благодарность за дарование потомства построить храм. Иочжун тут же загорелся идеей и предложил мне самой поучаствовать в планировании будущего строительства. Кому именно будет посвящён храм, вопроса не возникло — конечно же, Нагши-И-Бу-Чадоподательнице! Вопрос был только в размерах и отделке и, соответственно, в объёме потребных средств. И надо было видеть, с какой нежностью император посмотрел на меня, когда я осторожно поинтересовалась, а не слишком ли накладным для казны выйдет понравившийся мне вариант. Похоже, я была первой из жён, которая при оказании высочайшей милости задалась ценой вопроса.

Всё рухнуло в один день. То есть, это для меня был один день, но за стенами дворца шла своя жизнь, в которую я и раньше-то была не слишком посвящена, и которую теперь неусыпной заботой от меня отрезали окончательно. А она шла, и оказалось, что как ни отгораживайся от неё, она найдёт способ дотянуться даже за крепкие дворцовые стены, нимало не интересуясь мнением обителей дворца на сей счёт.

В тот день император пришёл ко мне днём, и я несколько удивилась — обычно он навещал меня вечером, закончив с дневными делами, чтобы ничего не отвлекало. Я в тот момент как раз зевала над религиозно-философским трактатом. Он был чрезвычайно популярен, на него то и дело ссылались в беседах, и я решила, что раз так, то мне тоже надо его знать, но это чтение неизменно нагоняло на меня сон. Когда его величество вошёл, я даже с некоторым облегчением встала и поприветствовала его. И тут же увидела, что что-то не так. Вид у императора был озабоченный и виноватый.

— Соньши, — сказал он, — вели слугам сейчас же собираться. Мы должны уехать сегодня же. Или не позднее завтрашнего утра.

— Уехать? — изумилась я. — Куда? Зачем?

Уж если меня в сад выпускали со скрипом, то что должно было произойти, чтобы отправить меня в дальнюю дорогу?..

— В один из монастырей в горах Белых Облаков. Там нас не достанут.

— Кто?! — ещё больше изумилась я.

— Враги, Соньши. Они подошли к столице. И у нас больше нет войск, способных преградить им путь.

— Враги? — я, чувствуя, что ничего не понимаю, опустилась на диванчик. Император продолжал стоять, и нарушение этикета его никак не взволновало. — Откуда? Неужели… это те повстанцы?

— Нет, не они, — император покачал головой ещё смущённее. — Это племена степных варваров. Целые орды вторглись через наши заставы на границе степи, разбили две наши армии и идут прямо сюда.

— Но разве в столице нет гвардии, нет гарнизона, способного её защищать?

— Я не могу рисковать. И тем более я не могу рисковать тобой и ребёнком. Двор уезжает в место, в котором мы сможем переждать, пока опасность не минует. Степняки всегда рано или поздно уходят.

Я молча смотрела на него. Двор бежит, император бежит, бросая столицу на произвол судьбы. Когда дерево падает, обезьяны разбегаются — здешний аналог наших крыс, бегущих с тонущего корабля. Через границу со степями произошло вторжение, вполне возможно, прокатившееся через тот самый городок Анта, где мы с Тайреном коротали ссылку. Госпожа Мий Нуо, её муж, остальные, которых я успела узнать там — живы ли они? В стране, где я живу, уже бог знает сколько времени идёт не просто мятеж, а война, и хоть бы одна собака мне сказала! Но нет, нужно беречь драгоценное спокойствие не менее Драгоценной супруги. И вот уже сама столица под угрозой, а я ничего, ничего не знала!!!

Но набрасываться с упрёками на дражайшего супруга было, по ещё одному местному выражению, всё равно, что искать сбежавшую лошадь на опустевшем рынке — поздно и бесполезно. Я встала и обвела взглядом свой замерший курятник:

— Вы слышали, что сказал его величество? Живо собираться!

В глазах его величества мелькнуло что-то, похожее на уважение. Тишина разбилась, служанки с причитаниями заметались, плач стоял такой, словно враги уже ворвались во дворец и готовились всех резать. Собирались они тем не менее довольно споро, но выехать в тот же день всё равно не получилось. Лично я взяла бы только необходимую одежду да деньги, но бежать собирался весь гарем, попытавшийся увезти с собой только что не стены. И как ни подгоняли дам приставленные следить за порядком евнухи, более-менее готовности удалось достичь только вечером, когда стало ясно, что императорский обоз успеет выехать разве что за ворота, а там всё равно придётся остановиться на ночёвку. А раз так, что уж лучше переночевать в своих постелях.

Выехали рано утром, и как же это путешествие отличалось от всех остальных, что мне уже пришлось пережить! Если вчера опасность ещё можно было счесть надуманной, то сегодня было видно, что и весь наш обоз, и город, что мы покидаем, пропитаны страхом. Я, как и положено приличной даме, сидела в карете за занавесками, но время от времени приподнимала их и видела, какими угрюмыми взглядами провожают нас горожане, как мрачны лица сопровождающих нас воинов, как много на улицах закрытых домов и лавок. Я даже успела увидеть, как какой-то мужчина на перекрёстке плюнул вслед украшенной драконом и тигром императорской карете. Стража угрожающе двинулась в его сторону, и мужчина мгновенно исчез в переулке.

После первого привала его величество пригласил меня в свою карету, и там я всё же расспросила, как империя дошла до жизни такой. Оказалось, что всё началось с того самого внутреннего восстания, заполыхавшего прошлой осенью из-за