– Хм, но Арик мёртв, – сказала Беатриса. – И если я ничего не путаю, поднимать мёртвых из могил под силу одному только Сториану.

– А нам вовсе и не надо поднимать Арика из могилы, – ответила ей Анадиль, с ходу уловившая план Эстер. – Мы просто должны заставить Яфета поверить в то, что Арик вернулся с того света. Вернулся ровно на такое время, чтобы успеть передать своё сообщение Яфету. Жёсткое, непререкаемое и однозначное сообщение – дескать, не хочу я быть с тобой. А после этого Арик может бесследно исчезнуть так же неожиданно, как и появился.

– Сообщение, которое должно заронить сомнения, заставить Яфета задуматься о том, стоит ли ему продолжать начатую игру… – прищурилась королева. – А что, если это получится, у нас появится шанс.

– Но как можно подделать фальшивое сообщение от мертвеца? – наморщила свой лобик Дот.

– Для этого есть лишь одно подходящее место, – загорелась Марианна, глядя на Джасинду. – Пещера, в которой за деньги можно сотворить любое чудо. За хорошую сумму – даже послание с того света, почему нет?

– Пещера Аладдина, – кивнула Гиневра. – Затерянная Пещера желаний.

– Затерянная пещера? – шепотом переспросила Кико. – Но как же вы собираетесь найти её, затерянную?

– Об этом одна из нас спросит своего отца, который был последним, кто побывал в той пещере, – ответила королева Жан-Жоли.

Ей взгляд остановился на одном из сидящих за столом рыцарей.

Та, на ком остановился этот взгляд, широко открыла глаза, вжалась в спинку кресла.

Побледнела как призрак.

– Мой отец, – прошептала побелевшими губами Рина.

В сказках, которые Агата читала, ещё живя в Гавальдоне, родина Аладдина описывалась как страна, поражавшая воображение своими яркими красками, тонкими ароматами пряностей, обилием всевозможных земных удовольствий и радостей. Страна медлительных величественных верблюдов, пыльных шумных базаров, роскошных, сверкающих золотыми куполами дворцов.

В реальной жизни она совершенно ничем не напоминала эту картину.

Когда «Шазабах Сикандер» вошёл в родную гавань и сидевшая в трюме Агата прильнула к круглому оконцу иллюминатора, она увидела большой, но в принципе самый обыкновенный город, стоящий на границе моря и пустыни. Вдоль мощёных улиц росли пальмы, мотали друг другу своими изумрудно-зелёными головами. Высоко в небо поднимались стройные, красные с позолотой дома, над ними тянулись караваны волшебных ковров-самолётов, перевозивших на себе пассажиров. А на улицах – повсюду, куда ни взгляни – солдаты и верблюды, верблюды и солдаты, чеканящие шаг, патрулирующие город и, конечно же, охраняющие самое главное его здание – дворец султана. Больше всего этот дворец напоминал пирамиду, сложенную из сверкающего красно-золотого стекла.

Так Шазабах выглядел со стороны гавани, а сейчас Агата вместе с друзьями сидела в одной из камер тюрьмы, расположенной внутри этой пирамиды. В их камере было одно маленькое окошко, выходившее на пастбище королевских верблюдов, среди которых радостно щипала травку и верблюдица, из-за которой они попали сюда. Она была счастлива от того, что смогла, наконец, воссоединиться со своей семьёй.

– Неужели ты по-прежнему веришь этой твари? – ворчливо спросил у Агаты Тедрос, когда они вдвоём присели перед окном в своей тёмной камере.

А Агата не могла говорить, так сильно она переживала из-за того, что во дворце стража немедленно отобрала у неё Мерлина. Где-то он теперь, её славный пятилетний маг? С каждой секундой кожа Агаты становилась всё более влажной и липкой от пота, всё сильнее у неё начинало крутить живот. Она вспоминала, как Мерлин звал её: «Мама! Мама!» Он недаром был магом и провидцем, он знал, что Агата будет переживать расставание с ним как со своим родным маленьким сыном.

Вне себя от горя и отчаяния, она окликнула верблюдицу в окошко, но та лишь чуть заметно кивнула ей в ответ с таким видом, будто всё идёт как задумано. Будто она вовсе и не предавала никого. Будто именно так и нужно для того, чтобы Тедрос прошёл свой второй тест. На секунду Агате вдруг показалось, что надежда ещё есть… что у верблюдицы имеется какой-то далеко идущий план, которого она пока не понимает…

Её мысли прервал Хорт, ответивший на вопрос Тедроса из своего угла камеры:

– Да, Тедрос, да. Твоя принцесса верит этой твари горбатой точно так же, как Софи верит парням, чьё имя начинается на Р.

– Знаешь, Агги, – тяжело вздохнула Софи, – всю жизнь я защищала тебя от грубых парней, но и насчёт этого верблюда предупреждала тоже. Не могут животные быть нашими друзьями. Особенно горбатые, плюющие и справляющие малую нужду тебе на туфли.

– Только никогдашница могла ляпнуть такую глупость! – возмутилась из своего угла принцесса Ума.

– Да? – парировала Софи, нянча свою руку с забинтованным запястьем. – Так почему бы вам тогда не почирикать или волком не повыть, чтобы ваши дружки пришли нам на помощь?

– Только не в Шазабахе, – уклончиво ответила Ума.

– Ничего, кое-кто другой к нам придёт, – мрачно сказал Хорт, поднимаясь на ноги. – Нас законопатили в тюрьму, до которой от нашего дома сто лет добираться лесом, а Райен и здешний царёк… как его… султан – дружки закадычные. Значит, сюда вскоре явится Змей, убьёт Агату, пройдёт второй тест, а потом и нас, всех остальных, прирежет. – Он немного помолчал, потом добавил: – Вот это последнее действие спектакля меня и волнует больше всего. А вы всё о каких-то безмозглых тварях спорите.

– Хорт прав, – согласилась Агата, не переставая при этом думать о Мерлине. – Да, возможно, верблюдица предала нас. Возможно, я ошибалась. Но не можем же мы просто сидеть сложа руки и ждать, пока придёт Змей, чтобы открутить нам головы.

– А что мы можем сделать? – растерянно спросил Тедрос. – Дружно загадать желание, чтобы Змей не нашёл сюда дорогу? Слепить восковую куколку Яфета и проткнуть её булавками? Он на свободе, мы за решёткой.

– Значит, надо выбираться отсюда, – сказала Агата.

– Нет, мы не должны даже пытаться сбежать, – покачал головой Тедрос. – Так только трусы поступают. А отец, я знаю, не хотел бы видеть, как я бегаю зайцем от своего соперника, вместо того чтобы с тестом справляться. Ох… – Он прислонился спиной к стене. – А ведь они и Мерлина, пожалуй, Змею отдадут…

При мысли о том, что Яфет себе ещё и Мерлина заграбастает, у Агаты кровь застыла в жилах.

– Похоже, что теперь вам остаётся надеяться лишь на Пещеру желаний, – хихикнул незнакомый голос.