litbaza книги онлайнСовременная прозаИмператор и ребе, том 1 - Залман Шнеур

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 161
Перейти на страницу:
пустыми рукавами над нашими головами! А мы смеемся в полный рот и наслаждаемся. Ха-ха! Рай ожил, сверкнул свежими зубами и зазвучал молодыми голосами. До сих пор ведь он был только для мертвых, то есть только для хороших и богобоязненных людей после смерти…

Теперь Наполеоне слушал его, затаив дыхание. Здесь Бурьен сел на своего конька. Это была его месть за высмеянную и заплеванную юность в военном училище в Бриенне. Скрытый гнев против стопроцентных аристократов, от которых он, байстрюк, так настрадался… Нет, такой, как он, ничего не терял из-за революции. Он мог от нее только выиграть.

Здесь Бурьен немного чересчур увлекся вычитанными цитатами и переделанными чужими мыслями. Однако они хорошо подходили к настроениям эпохи террора, царившим в стране, ко всей ситуации. Жестоко, но правдиво. Это был ответ на все слюнявые претензии беззубых ртов, желавших получать для себя привилегии безо всяких оснований.

Но чтобы не показать своего восторга, Наполеоне игриво и тихо сказал:

— Ты поэт, Бурьен. Ведь мы все знаем, что ты пишешь стихи. Не те, которые печатаешь сейчас, а другие…

— Я больше не пишу стихов, Буонапарте. Я переживаю.

— Да, но все то, что ты только что декларировал, имеет один-единственный смысл: разрушать. Это и кошка может. Вон тот стеклянный бокал, который мы видим за окном забегаловки, прошел через огонь и воду, пока не стал стеклом. Люди палили и выдували свои легкие. Ты когда-нибудь видел, как делают стекло? Такой бокал проходит через десятки рук, пока оказывается на столе. А тут какой-нибудь непрошеный кот запрыгивает на стол и разбивает его. Это все могут…

— Нет, не все! «Все», о которых ты говоришь, берегут его как зеницу ока. Протирают его изо дня в день, из года в год. Не позволяют ребенку взять его в руки. Не желают знать о том, что стаканы сделаны для того, чтобы их разбили, все письма запечатаны, чтобы их вскрыли, все крепости построены, чтобы их взяли… Пойдем со мной, Буонапарте, лучше пойдем со мной!..

— Куда ты?

— Не к Жозефине Богарне. Нет! Разве я не вижу, что ты в нее втюрился? Думаешь, я не заметил, как ты ухватился за мое слово, когда я сказал, что она спрашивала и про тебя тоже? Не верь ей, Буонапарте! Не верь улыбочке на ее красных крашеных губах, как и ее красному колпаку! Ни то, ни другое не имеет никакого значения. Это все прикрытие для ее аристократических желаний, для ее самовлюбленности и бесстыдной расточительности. Конвент сорвет все лживые колпаки такого рода; народ растопчет ногами их всех, без различия… Пойдем лучше к «вдове», что стоит на площади! К гильотине. Скоро будут казнить ложных друзей народа, жирондистов…

— Так ты идешь смотреть на это?

— А ты убегаешь?

— Не убегаю. Но это не слишком красивое представление. Да и добраться туда тоже невозможно. Я пробовал…

— Ты, наверное, шел не по правильному пути.

— Вверх от ворот Тюильри.

— А надо было обойти вокруг. Зайти прямо с противоположной стороны площади, где выставили шпалеры национальной гвардии. У жирондистов слишком много сторонников. Слышишь, как барабанят? Это строится в две густые шеренги национальная гвардия, образовывают дорогу до самой гильотины. Будут и представители Конвента тоже: Баррас, Фукье-Тенвиль — главный прокурор; брат Робеспьера… Ах да, Робеспьер-младший повсюду ищет тебя. Он посылал спросить о тебе в бюро нашего полка. Ему о чем-то надо с тобой переговорить.

Подозрение, острое, как иголка, кольнуло Буонапарте в сердце. Не перехватили ли именно сейчас письмо с двуглавым орлом? Письмо от русской императрицы, которого он ждет уже так долго… Из этого ответа, если он был перехвачен, должно было стать ясно, что он, артиллерийский офицер, борец за знамя Франции на Корсике, хочет покинуть свое отечество, поселиться в далекой стране. Это само по себе не преступление. Много знаменитых французов сделали карьеру в России. Но навредить такое письмо все-таки может. Не так должен вести себя сейчас настоящий патриот…

Чтобы не показать своего беспокойства, он очень тихо, тише, чем обычно, спросил:

— Ты не думаешь… что он хочет предостеречь и меня тоже? Я имею в виду Робеспьера-младшего.

— Предостеречь относительно чего?

— Относительно того, чтобы я не ходил к Богарне…

— Это очень может быть. А мне самому ты не веришь? Ты можешь на меня точно так же положиться. У меня развилось острое чутье к таким вещам… Слышишь? Вот уже опять барабанят… Марширует революция… Пойдем быстрее! Сейчас самое время.

Глава тридцатая вторая

Главный палач Сансон

1

На той стороне площади Революции, на которую Бурьен окольными путями провел своего коллегу Буонапарте, действительно были построены шпалеры национальной гвардии в полном вооружении. Парни из гвардии все были одеты в фантастическую революционную униформу: в светлые брюки в голубую полоску и в белые жилеты. А поверх жилетов были надеты синие сюртуки с закругленными полами с красной подкладкой и с тяжелыми золотисто-желтыми аксельбантами с красными кистями. Груди национальных гвардейцев были перекрещены белыми ремнями, а по бокам у них болтались, как будто притороченные к седлу, две сумки — с пулями и с порохом. На сумках были изображены картуши. Башмаки у них были легкие, прикрытые до самых каблуков длинными полосатыми брюками — не такими, как у солдат, а такими, как у водевильных актеров. На головах — треуголки, тяжелые, с кокардой на задранном над лицом углу и с пунцово-красной хвостообразной кистью, которая спадала от центра треуголки на спину.

Опираясь на свои длинные ружья с красными флажками на штыках, как пастухи на посохи, бородатые национальные гвардейцы образовывали красочную узкую улицу, ограниченную по обеим сторонам ногами и прикладами. А вела эта живая улица сквозь плотную толпу до темно-красного помоста машины смерти.

Оба офицера прошли здесь при помощи своих лессе-пассе. Впереди шел Бурьен, за ним — Буонапарте. Сначала Наполеоне не решался смотреть в узкое и высокое окно гильотины и был доволен тем, что Бурьен заслоняет его своей высокой фигурой и треуголкой. Но стойкое сердце его товарища и его циничное мужество скоро раздразнили корсиканца. И тогда, нахмурившись и сморщив лоб, Наполеоне нарочно пошел первым, направив взгляд своих серо-зеленых, похожих на медуз глаз прямо на эту пустую и страшную раму, возвышавшуюся на помосте, к которому они приближались. Он мысленно охватил ее, как клещами, и, по своему обыкновению, выдавил из того, что увидел, все его содержание.

— Хм… — мрачно подумал Наполеоне, — эту машину называют в народе «Луизеттой» или «вдовой»… Правильнее было бы называть ее «окно жизни

1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 161
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?