Разумеется, многие из ученых и журналистов, которые непосредственно работали с отрядом космонавтов, знали имена тех, кто по разным причинам был исключен из программы подготовки, однако десятилетиями вынужденно молчали. Первым решился обозначить проблему известный журналист и популяризатор науки Ярослав Кириллович Голованов. В 1990 году он с горечью писал:

«Интерес к космическим исследованиям стремительно угасает. Я заметил: мальчишки перестали играть в космонавтов и забросили бочки и ящики, в которых еще недавно „летали“ на Луну и на Марс. А это показатель точный. Мы так много лгали своим читателям, слушателям и зрителям, что нам перестали верить, перестали читать, слушать и смотреть. И вернуть это общественное доверие можно единственным способом: говорить правду, высказывать разные точки зрения, критиковать.

Мне очень хотелось рассказать, например, правду о первом, „гагаринском“ отряде наших космонавтов – о двадцати молодых, часто наивных, очень чистых ребятах, не ведавших о возможной вселенской славе, не мечтавших о золотых звездах и золотых генеральских погонах. Два года убеждал я многочисленных цензоров, что обороноспособность нашей страны не ослабнет, если назвать восемь фамилий нелетавших космонавтов первого отряда, из которых одних уже нет в живых, а другие – на пенсии. Дошел до маршала С. Ф. Ахромеева.

– Зачем их называть? – удивился маршал. – Ведь в космос они не летали, а стало быть, никакого вклада в космонавтику не внесли…

– Но, Сергей Фёдорович, быть может, та взыскательность, с которой отбирались космонавты, и помогла другим взлететь в космос, – возражал я. – А потом, чисто по-человечески, разве не хочется этим летчикам, которые, кстати говоря, перед нашей армией ни в чем не провинились, чтобы их внуки говорили с гордостью: „Мой дед готовился лететь в космос вместе с Гагариным…“

Маршал не внял. Прошло два года, и лишь прямое вмешательство члена Политбюро ЦК КПСС Александра Николаевича Яковлева позволило опубликовать весной 1986-го в „Известиях“ документальную повесть „Космонавт № 1“ и назвать все дотоле „секретные“ имена».

Надо отдать должное Ярославу Голованову. В 1990-е он сделал очень многое, чтобы мы узнали подробности реальной, а не придуманной лукавыми пропагандистами истории советской космонавтики. Хотя попытки рассказать, к примеру, о первом отряде предпринимались до него (есть автобиографическая книга летчика-космонавта Георгия Шонина «Самые первые», изданная в 1976 году), именно Голованов в серии статей для газеты «Известия» наконец-то назвал всех членов легендарного «гагаринского» набора, включая Бондаренко и Нелюбова. Но сколько же пришлось ждать появления этой простой честной информации!

К счастью, сегодня у нас есть не только очерки Голованова, но и документы, которые позволяют совершенно по-новому взглянуть на этапы подготовки отряда, в том числе ответив на вопрос, почему же именно Юрий Алексеевич Гагарин был выбран на первый полет, в чем проявилась его «исключительность».

Итак, к концу 1959 года пройти комиссию по «теме № 6», предусматривавшей двухэтапное психофизиологическое обследование, удалось двадцати девяти офицерам. Вот их данные: Иван Николаевич Аникеев (27 лет), Николай И. Бессмертный (28 лет), Павел Иванович Беляев (35 лет), Валентин Васильевич Бондаренко (23 года), Борис И. Бочков (28 лет), Георгий А. Бравин (25 лет), Валерий Фёдорович Быковский (26 лет), Валентин Степанович Варламов (26 лет), Борис Валентинович Волынов (26 лет), Юрий Алексеевич Гагарин (26 лет), Виктор Васильевич Горбатко (26 лет), Михаил А. Ефременко (28 лет), Дмитрий Алексеевич Заикин (28 лет), Григорий К. Иноземцев (31 год), Валентин А. Карпов (26 лет), Анатолий Яковлевич Карташов (28 лет), Владимир Михайлович Комаров (33 года), Алексей Архипович Леонов (26 лет), Лев Зиновьевич Лисиц (33 года), Григорий Григорьевич Нелюбов (26 лет), Андриян Григорьевич Николаев (31 год), Павел Романович Попович (30 лет), Марс Закирович Рафиков (27 лет), Валентин П. Свиридов (32 года), Иван М. Тимохин (27 лет), Герман Степанович Титов (25 лет), Валентин Игнатьевич Филатьев (30 лет), Евгений Васильевич Хрунов (27 лет), Георгий Степанович Шонин (25 лет). Почти все они были летчиками-истребителями со средним образованием; исключение составляли Владимир Комаров и Лев Лисиц – они, помимо летной подготовки, имели высшее инженерное образование.

В целом комиссия придерживалась требований Сергея Королёва, но для некоторых кандидатов были сделаны «поблажки». Например, Владимиру Комарову было тридцать три года, но он отличался выдающимися знаниями; Павлу Беляеву – тридцать пять лет, но он был великолепным летчиком; Георгий Шонин оказался немного выше положенного роста, но поразил врачей особыми хладнокровием и рассудительностью.

Кандидаты в отряд разъехались по своим гарнизонам. Вернулся в Лоустари и Юрий Гагарин. Там его порадовали новостью: присвоено звание старшего лейтенанта. Отдельные биографы утверждают, что будто бы Юрий Алексеевич пребывал в неведении о решении комиссии и маялся в ожидании вызова. Например, Валентина Ивановна Гагарина писала в своей книге «Каждый год 12 апреля» (1984):

«Прошел еще месяц. Юру снова вызвали в Москву. А когда он вернулся, стоило ему открыть дверь, как я догадалась по его виду: пора собираться в путь-дорожку дальнюю.

Что же он делал в московской командировке? Что узнал? Что так воодушевило его, окрылило, подняло настроение? Задавать вопросы я не решалась: если можно, расскажет сам. Но незнание рождало тревогу и, конечно, желание хоть немножко быть в курсе его дел и планов.

– Комиссию проходил медицинскую… Такой придирчивости еще не встречал. Не врачи, а прокуроры. Их приговоры обжалованию не подлежали: годен либо негоден. Но прежде чем скажут тебе это „годен“, тысячу раз обмерят, прослушают, выстукают, просветят, потом прокрутят на специальных приборах, проверят вестибулярную устойчивость… Сложная аппаратура в руках терапевтов и невропатологов, ларингологов и хирургов находила даже малейшие изъяны. Браковали со страшной силой… Меня оставили.

Что стояло за этим „оставили“, я не знала. А Юра ждал, что его должны вызвать снова, еще на одну комиссию. Дни тянулись для него медленно. Временами он был рассеян, молчалив. Не помню уже, сколько времени прошло после его возвращения, но заметно было, как Юра загрустил. Вызов из Москвы не приходил. Дни складывались в недели, и отчаяние охватило его, как вдруг в штаб пришла бумага. Он снова уехал и опять не сказал, зачем и что это за новая комиссия. Для меня потянулись недели новых тревог и нового неведения. ‹…›

Наконец пришел вызов, которого Юра очень ждал. Было это как раз 8 марта. Назавтра уезжать, а у Юры день рождения. 26 лет исполнилось ему».

Документы утверждают другое: Гагарин знал, что прошел отбор, и у него были все основания готовиться к отъезду. Время и впрямь поджимало (первые запуски кораблей «Восток» с пилотами были предварительно запланированы на январь 1961 года), и после окончания двухэтапного обследования начались организационные мероприятия.

11 января 1960 года главнокомандующий ВВС подписал директиву № 321141, согласно которой была организована специальная войсковая часть (в/ч 26266). Все прошедшие отбор летчики были допущены к «третьему этапу подготовки» (специальным тренировкам). Однако директивой устанавливалось, что численность первого отряда не должна превышать двадцати человек, поэтому мандатной комиссии пришлось сделать окончательный выбор, переведя девятерых в «резерв». Какими соображениями руководствовались члены комиссии на этом последнем этапе, сегодня никто сказать не может. 25 февраля 1960 года был определен окончательный состав будущего отряда. В результате за «бортом» космической программы остались: Николай Бессмертный, Борис Бочков, Георгий Бравин, Михаил Ефременко, Григорий Иноземцев, Валентин Карпов, Лев Лисиц, Валентин Свиридов, Иван Тимохин.