сказали мы нарочно

чтоб никто не отставал

на последнее сраженье

мы бежали как сажени

как сажени мы бежали

пропадай кому не жаль!

ВСЁ

<1926—нач. 1927>

Чинарь

Даниил Иванович Хармс

Прогулка

Шел медведь

вздув рога

стучала его одервенелая нога

он был генералом

служил в кабаке

ходил по дорогам

в ночном колпаке

увидя красотку

он гладил усы

трепал он бородку

смотрел на часы

пятнадцать минут

проходили шутя

обрушился дом

подрастало дитя

красотка в доспехе

сверкала спиной

на бледном коне

и в щетине свиной

рука отлетала

на конский задок

коса расцветала

стыдливый цветок.

Белый воздух

в трех шагах

глупо грелся

на горах

открывая

лишь орлу

остуденую

ралу.

Над болотом

напролом

ездил папа

с топором

из медведя

он стрелял

нажимая

коготок

пистолеты

отворял

в полумертвый

потолок

на шкалу

его капрал

обнимался

в темноте

с атаманом

и орал

и светился

в животе.

Дева

шла

неся

портрет

на портрете

был корнет

У корнета

вместо

РУК

на щеке

висел

сюртук

а в кармане

сюртука

шевелилася

рука

Генерал

спрятал время

на цепочке золотой

Генерала

звали Леля

потому что молодой

Он потопал каблуками

приседал и палетал

Под военными полями

о колено бил металл,

увидя девицу на бледном коне

сказал генерал «Приходите ко мне»,

девица ответила «Завтра приду.

Но ты для меня приготовь резеду».

И сняв осторожно колпак с головы

столетний вояка промолвил «увы.

от этих цветов появляются прыщи

Я спрячусь в газету, а ты меня поищи.

Если барышня-мадам

обнаружит меня там

получите в поталок

генеральский целовок».

<1926—нач. 1928>

Фокусы

Средь нас на палочке деревянной

сидит кукушка в сюртуке

хранит платочек румяный

в своей чешуйчатой руке

мы все как бабушка тоскуем

разинув рты глядим вперёд

на табуретку золотую

и всех тотчас же страх берёт

Иван Матвеевич от страха

часы в карман переложил

А Софья Павловна старуха

сидела в сокращенья жил

а Катя в форточку любуясь

звериной ножкой шевеля

холодным потом обливаясь

и заворачивалась в шеншеля

из-под комода ехал всадник

лицом красивый как молитва

он с малолетства был садовник

ему подруга бритва

числа не помня своего

держал он курицу в зубах

Иван Матвеевича свело

загнав печенку меж рубах

а Софья Павловна строга

сидела выставив затылок

оттуда выросли рога

и сто четырнадцать бутылок

А Катя в галстуке своём

свистела в пальчик соловьём,

стыдливо кутаясь в меха

кормила грудью жениха

Но к ней кукушка наклонялась

как червь кукушка улыбалась

потом на ножки становилась

да так, что Катя удивилась,

от удивленья задрожала

и как тарелка убежала.

2 мая 1927 года

* * *

Гражданка, вы куда пришли?

Что вы держите в руке?

Мы вчера с тобой катались

на всклокоченной реке,

ты глядела рыб жестяных

играла волосом черным черно

говорила: без тебя

мне младенчество вручено

а теперь пришла ты кукла

просишь корточку и брак

год прошёл и ты привыкла

заболев легла в борак

сторож длинными руками

положил тебя на кровать

ты в лицо ему смотрела

взор не в силах оторвать.

<Конец мая 1927>

* * *

По вторникам над мостовой

Воздушный шар летал пустой.

Он тихо в воздухе парил;

В нем кто то трубочку курил.

Смотрел на площади, сады.

Смотрел спокойно до среды,

А в среду, лампу потушив.

 Он говорил: Ну город жив.

1928

Папа и его наблюдатели

Папа:

Кто видал как я танцую?

Гувернёры:

Мы смотрели пол часа

Ты крючком летал в стакане

руки в бантик завернул.

Папа: