половину дня вместе с Ельциным едем новый микрорайон открывать, на котором отрабатывали, пока в сокращенном варианте, новое кооперативное жилье с софинансированием (в будущем наверное разрешим всем предприятиям в рамках софинансирования откладывать 1 % от выручки на строительство жилья работникам при том что работники вносят столько же). Первая половина дня почти свободна. Попросил зайти Замятина, зав отделом международной информации ЦК КПСС, бывшего генерального директора ТАСС. Настала пора хотя бы вчерне обсудить то что в программе Перестройки обозначалось как «гласность».

Гласность — понятие такое. Скользкое. Объявленная во время Перестройки гласность — опрокинула страну, но и без гласности — нельзя. Тут вообще, если философски подходить, непонятно, что стало роковым — гласность, перешедшая в болтовню, или предыдущие годы и десятилетия вранья, закладывавшие фундамент будущих разоблачений и потрясений.

Символом гласности стал советский «парламент», Съезд народных депутатов, заседания которого транслировались в прямом эфире. Я сам жил в стране с одной из наиболее развитых парламентских систем мира и могу сказать, что Съезд и близко не соответствовал определению парламента (работоспособного). Начиная от численности (2500 человек — такой парламент просто невозможно заставить работать) и заканчивая функционалом (основная функция Конгресса США — принятие бюджета и контроль за его исполнением, Съезд занимался всем чем угодно кроме этого, фактически превратившись в постоянный митинг). Я не говорю об еще одной функции, важнейшей причем — следствии. Конгресс США имеет право нанимать следователей, образовывать следственные комиссии, вызывать свидетелей и заслушивать их под присягой, и даже приговаривать людей к штрафу или тюремному заключению на небольшие сроки за ложь или неуважение к Конгрессу. Это важнейший инструмент демократии — следственные полномочия в руках не только исполнительной, но и законодательной власти, возможность законодателей не только принимать законы, но и независимо ни от кого следить за их исполнением. В числе тех, кто поплатился за нарушения закона — были высокопоставленные чиновники уровня директора ЦРУ, а один президент — и должностью сам поплатился. Но пока это тут рано.

Что касается гласности в США — то там и в помине нет такой вольницы, какая разыгралась в Союзе в середине восьмидесятых. С одной стороны — в США есть сильная расследовательская журналистика, ежегодно вручается Пулицеровская премия, не счесть чиновников, которые вынуждены были уйти после расследований в прессе. С другой стороны — в США ложь и клевета оборачиваются многомиллионными исками в суде, в любом СМИ существует отдел проверки фактов, и эта работа считается очень важной. Пресса времен Перестройки — полностью забыла о фактах в угоду громким и сенсационным, часто лживым разоблачениям. Никто и никакой ответственности за сказанную тогда ложь не понес. Вообще — перестроечная пресса отличалась еще и легковесностью, иногда просто диву даешься, читая статьи той поры — непробиваемая наивность, вкупе с глупостью. Пресса не выполнила тогда своей задачи, не смогла ни рассказать людям правду о прошлом ни предупредить об опасностях таящихся в будущем. Как сказала будущий лауреат Нобелевской премии по литературе Светлана Алексиевич «Мы были преступно романтичны».

А вот я быть «преступно романтичным» — просто не имею права

Замятин Леонид Митрофанович — человек сам по себе интересный. Дипломат школы еще Вышигского и Молотова.

Мало кто знает, что при Сталине на короткое время НКВД лишилось своей внешней разведки — был создан так называемый Комитет информации МИД. И Берия тут же создал под своих ГУСИМЗ — Главное управление советского имущества за границей. Вот, Замятин— он как раз начинал именно там, в комитете информации. После отставки Сахаровского — он рассматривался как кандидат на должность главы ПГУ КГБ СССР. Но назначение не состоялось, а его назначили в ТАСС. Сейчас он вернулся в ЦК, должность дали за литобработку воспоминаний Брежнева.

Холуй? Да вряд ли.

— Товарищ Замятин

— Михаил Сергеевич?

— Чайку?

— Не откажусь.

— Или кофе? Мне вот тут товарищи йеменский прислали.

— Можно и кофе.

Интересно, что он думает? Может он думает, что я книгу писать собрался. Сначала дело надо сделать, потом и будет о чем писать

— Разговор у нас долгий планируется, Леонид Митрофанович

— Весь внимание.

— В ТАСС не планируете вернуться?

Предложение его огорошило — шаг вниз по карьерной лестнице

— Михаил Сергеевич... за что?

— Не за что. А для чего. Нужен мне человек на реальном деле. Точнее, дел будет несколько.

...

— Первое. Смотрите что происходит. У нас есть ПГУ — раз. ГРУ — два. Вроде как две разведслужбы, друг друга проверяют, контролируют, так?

...

— Не совсем так. Тут у нас наметился прогресс по афганскому урегулированию — но пять лет войны, и погибших советских воинов — их ведь не денешь никуда. И матерям их — не объяснишь. Я в последнее время много думаю о том, почему мы настолько неадекватно оценивали обстановку в Афганистане. В том числе и потому что КГБ и ГРУ давало по стране взаимоисключающую информацию, и на основании ее нельзя было принимать решения. Но их приняли. Штука в том Леонид Митрофанович, что напрашивается создание третьей службы. Особенностью которой будет то что она будет пользоваться информацией исключительно из легальных источников и основной упор сделает на анализ и прогнозирование. Напрашивается МИД, но это будет еще одно ПГУ, там кадры из одной колоды — а надо из разных. Обновлять надо кадры привлекать новых людей с новыми подходами. И остается только одно — журналистика.

— Но ведь есть же белый ТАСС, Михаил Сергеевич[52].

— Есть и белый и синий. Отличное начинание — но используется оно процентов на десять от силы. Нужно системно развивать аналитику и прогнозирование. Нужно подготовить еще один вариант бюллетеня — с дайджестом основной англоязычной и в целом европейской прессы. Назовем зеленый ТАСС или желтый — неважно. Нужно в структуре ТАСС создавать управление, которое будет выписывать и заниматься профессиональным анализом западной прессы, выпускать бюллетени. Отдельно — научно-технический отдел, отдельно — политический[53].

Не понимает. Пока не понимает. Потому что не знает, что такое интернет и социальные сети. А я знаю. Это вклад в будущее, в далекое будущее. Но не только. На самом деле в странах Запада нет как у нас, привычки все засекречивать (при Ленине, например, была секретная инструкция по борьбе с... вшивостью) и значительная, не менее 80 % информации, которую в принципе можно добыть по стране — находится в общем доступе. Ее надо просто взять, собрать и