class="p1">От последней реплики главы государства все, кроме Ба́тона Кракоса сдержанно рассмеялись. Старый вояка не разделял весёлого настроя членов Тайного Совета. Да и слова Тирана шуткой назвать можно было с очень большой натяжкой. Во всяком случае — по его, Ба́тона, мнению.

Глава государства просто назвал вещи своими именами. Давно, кстати, пора и остальным вельможам так делать, а не фонтанировать бесконечным хвалебным вздором.

Маршал сидел за столом совещаний справа от Ост-Себирна 29-го. Напротив него расплылся жирной тушей Первый Министр, который даже в столь официальной обстановке кажется чего-то жевал. Удивительно! Похоже, второй человек в государстве «в конец оборзел», как про таких в народе говорят.

«Об Архоне же злые языки уже чуть ли не в открытую на улицах судачат? — мысленно вопрошал к себе маршал. — Или сейчас эта ненасытная утроба губами шамкает чисто рефлекторно? Животное».

Гаузедос Архон для командующего сухопутными силами Тирании был олицетворением истинного бюрократа: запредельный корыстолюбец, алчный мздоимец и чванливый чревоугодник. В настоящий момент сальный взгляд Архона говорил о полном согласии со словами Тирана. Особенно слова «про сбитую спесь» тому пришлись по душе. Идиот.

Кракос перевёл взгляд на остальных членов Тайного Совета — все они сидели по другую сторону стола. Там была реакция, как под копирку. Главный Стряпчий, в ведомстве которого находилось Главное Управление Финансового Надзора, сидел, прилежно сложив руки, и кивал болванчиком при каждом слове Тирана.

Гуго Зуболют, наверное, среди этой гражданской шайки-лейки для Кракоса был самым неприятным субъектом. Даже Архон не вызывал в нём столь явное отторжение. Причину неприязни Ба́тон не мог объяснить. Это было что-то из области интуитивно-божественного. Нет, может как человек Гуго и вполне себе ничего, но как Главный Стряпчий…

Вот тут, скорее всего, и зарыта истина в персональном внутреннем «несварении» для маршала данной государственной личности. Зуболют — тот редкий тип бюрократа из породы «прозрачных», которые ради достижения цели (читай — приказа Тирана!) пойдут на любые мерзости. Прилежный, исполнительный, что называется «лоб расшибёт» ради прибыли в казне, Гуго Зуболют сочетал в себе помимо, в общем-то, нужных деловых качеств, и какое-то истинно людоедское коварство и звериную жажду крови.

Слева от «маньяка-финансиста» и по правую руку от лизоблюда-Архона, восседал «Сухая Жердь» Бистре Пу́льну — недавно назначенный министр промышленности Четырнадцатой Тирании. Он был единственный из «гражданского» квартета Тайного Совета, кого Ба́тон уважал. Не считая, разумеется, Тирана и себя самого. Первого — как главу государства, а себя… себя не уважать — лучше тогда и вовсе не рождаться на свет божий.

Для державы Пу́льну — этот длинный и тощий старик — сделал за последний год, как взобрался на министерское кресло, наверное, больше, чем его предшественники за минувшие последние два десятка лет вместе взятые. Именно благодаря стараниям «Сухой Жерди» в 3-й Армии Тирании появился новый Столичный Корпус, а в нём — Мотопехотная дивизия с «Бронетирой». Любимое детище его покойного зятя и одновременно родного племянника Тирана, стало самым боеспособным соединением вооружённых сил Четырнадцатой Тирании. Мощная танковая дивизия или, официально — «Бронетира», являлась единственным в своём роде формированием, имеющем моральное состояние с показателем «отличное».

Танки из воздуха не появляются и от сырости не вырастают как грибы в лесу. Для их создания нужны соответствующие технологии, производства, обученный персонал на предприятиях… да много чего ещё! И всё это техническое и технологическое благолепие оформилось в должном виде как раз при «Сухой Жерди» Бистре Пу́льну.

Второе прозвище министра промышленности, как легко догадаться, было «Пулемёт». Имя-фамилия соответствующие у «Сухой Жерди», вот столичная чиновничья рать и родила тому за глаза прицеп-погоняло. Гражданские бездельники норовили таким образом уколоть «Сухою Жердь» — трижды разведённого холостяка. Военные же когда называли Пу́льну «Пулемётом», всегда подчёркивали глубочайшее тому уважение. Старик это знал и чрезвычайно гордился, когда генералы Ба́тона так к нему обращались!

Четвёртый «гражданский» член Тайного Совета для Ба́тона был чем-то средним между толстяком Первым Министром и душегубом-садистом Главным Стряпчим. Вернее — была. Дахна Злобо́, в чьём подчинении находилась дипломатическая служба Четырнадцатой Тирании, являла собой наглядное подтверждение выражения «волк в овечьей шкуре». Другой, более точный эпитет чертовски привлекательной женщине дал лично Ост-Себирн 29-й после назначения той на должность — «гадюка». Сам же Ба́тон называл её не иначе, как «ведьма».

— Так, мои хорошие, — неожиданно серьёзно обратился Тиран к ближникам. — Что мы имеем на данный момент? Гуго?

Главный Стряпчий резко поднялся со стула. В руках он держал заранее открытую папку с толстой стопкой убористой писанины в ней.

— Мой Тиран, я подготовил подробный отчёт по финансовым возможностям руководства Десятой Державы. Нет никакого сомнения, что Государственное Хранилище Маны Гистерх Десятос успел опустошить. По моим пессимистичным прогнозам, на территорию нашей страны беглецами было завезено не менее четырёхсот процентов маны «танков» и до пятисот процентов маны «техники».

Ост-Себирн 29-й изогнул бровь и надменно ухмыльнулся.

— А по оптимистичным прогнозам?

— Вдвое больше, мой Тиран.

Не единый мускул не дрогнул на застывшем восковой маской лице Главного Стряпчего. После одобрительного кивка главы государства, Зуболют продолжил:

— Личные средства, ювелирные изделия и драгоценные металлы, как вы, мой Тиран, знаете, правящая элита Десятой заблаговременно разместила на хранение в Главном банке нашей столицы. Если перевести эти средства в энерговалюту, то выходит ещё около ста процентов маны «танков» и тысяча сто пятьдесят процентов маны «техники».

— Хорошо. Можешь сесть, Гуго.

Шеф Главупра Финансового Надзора слизняком покорно стёк на место. Ба́тон Кракос случайно пересёкся с Зуболютом взглядом. Там читался весь спектр эмоций подобострастного лизоблюда. Понятно, что направлены они были совсем не на него, а в строну Тирана, но маршалу стало как-то не по себе. При виде сидящего напротив прилизанного, накрахмаленного недомужика с замашками изувера-садиста, Кракос мысленно плюнул ему в мерзкую рожу.

— «Пулемёт», — Ост-Себирн 29-й ткнул пальцем в сторону министра промышленности. Бистре Пу́льну хотел подняться, но Тиран снисходительно махнул рукой, чтобы тот говорил с места. — Что у нас по технической части?

— Мой Тиран, мне пока доложить нечего, — честно признался Бистре. — Думаю, не ошибусь, если скажу, что ожидать резервы Десятой Державы нам вряд ли следует. Ближнему окружению Гистерха просто некогда было заниматься эвакуацией материальной базы. А вот по вопросу получения технологий изготовления военной техники, вполне допускаю положительные сдвиги. Легкие бронетранспортёры «Б-Дес-Четыре­-М» и «Кобра-А», пятидесяти пяти миллиметровые миномёты и ста десяти миллиметровые гаубицы, производимые в Десятой Державе, армии Тирании пришлись бы кстати.

— Согласен. Почему-то уверен — ты как всегда окажешься прав.