вживую, а на портрете в гостиной. Не то чтобы он был очень красивым. Скорее даже наоборот. Но Эжени буквально покорили его пышущее энергией лицо, темные глаза и густая черная шевелюра. Создавалось впечатление, что художник несколько польстил своей модели, однако вскоре Эжени убедилась, что это не так: девушка повстречалась с Удино, когда тот вернулся домой после серьезного ранения, полученного им при Данциге. И не осталась разочарованной: в реальной жизни ветеран Великой Армии понравился ей даже больше, чем на портрете.

Эжени довольно быстро поняла, что именно с ней происходит, а поскольку она была честной девушкой, да и маршал всегда был к ней очень добр, она приняла решение никогда больше не приезжать в Жан д’Ёр. Что немало удивило мадам де Ля Геривьер! Не имея никаких сведений, благородная дама решила, что сестра-аристократка считает семейство Удино недостаточно благородным.

Но осенью 1810 года, в результате непродолжительной болезни, умерла жена маршала Удино. Умерла вдали от супруга, который в тот момент находился в Голландии. Лишь год спустя он смог вернуться на родину и преклонить колени возле ее могилы… после чего сразу же направился в Бар к мадам де Ля Геривьер. Ведь не только Эжени была влюблена в Удино, но и он сам грезил о девушке уже довольно долгое время. А еще через несколько месяцев они сыграли свадьбу, к вящему удивлению старшей сестры Эжени.

Их свадебное путешествие было недолгим. Маршалу необходимо было отъехать в Берлин, чтобы взять на себя командование вторым корпусом Великой Армии. Счастливая Эжени поехала вместе с ним. Она с гордостью наблюдала за тем, как ее супруг во главе сорокатысячной армии входит в Берлин и шествует по Унтер-ден-Линден. Но затем ей пришлось возвращаться во Францию, причем одной, поскольку император готовился к походу в Россию.

Будучи полноправной хозяйкой в Жан д’Ёре, Эжени в свободное время писала своему мужу длинные письма, а также обустраивала дом таким образом, что он действительно стал похож на истинный замок герцога. Жизнь с матерью, дядей (бароном де Кусси) и детьми мужа проходила счастливо и спокойно, пока однажды из газеты «Ле Монитёр» она не узнала, что ее муж был тяжело ранен в Польше. Тогда, слушая лишь собственное сердце, Эжени, в сопровождении своего дядюшки, отправилась в путь, дабы воссоединиться со своим родным Николя. Она постоянно молила Бога, чтобы тот позволил ей поцеловать любимого в последний раз.

Этот безрассудный, невероятный поступок возвеличил Эжени до уровня самых известных литературных героинь своего времени. Ей удалось не только разыскать еще живого Николя, но и переправить его на родину, вопреки невообразимым опасностям и поражению, что, как известно, постигло Великую Армию в России.

Их возвращение в замок было поистине триумфальным. Увы, с тех пор с героизмом и он, и она покончили раз и навсегда. Под давлением своей жены Удино отрекся от Наполеона, после чего был вынужден выйти в отставку и ждать, пока не грянет последний пушечный залп Ватерлоо… Впрочем, за свое ожидание он будет щедро вознагражден: Удино до конца своих дней останется Великим канцлером ордена Почетного Легиона и губернатором Дома Инвалидов. До конца своих дней также он сохранит любовь супруги, которая принесет ему четверых детей.

Эжени, в свою очередь, милостью Людовика XVIII станет придворной дамой юной герцогини Беррийской. Причем придворной дамой исключительно преданной, ведь когда над безумной герцогиней сгустятся тучи, именно Эжени попросит разрешения отбывать наказание вместе с ней в тюрьме Бле.

Именно благодаря ей замок Жан д’Ёр познал счастливые годы роскоши, ведь Эжени удалось сделать пребывание в замке одновременно роскошным и крайне приятным. Так, например, во времена Реставрации и Июльской монархии мадам герцогиня де Реджио принимала у себя в сентябре 1814 года герцога Беррийского, в том же году – графа д’Артуа (будущего короля Карла Х), его второго сына, герцога Ангулемского в 1818 году, герцогиню Беррийскую – в 1825-м, герцогиню Ангулемскую (дочь Людовика XVI и Марии-Антуанетты) – в 1828 году, и в 1834 году – герцогов Орлеанского и Немурского, сыновей Луи-Филиппа.

После смерти Эжени в 1868 году замок перешел к месье Леону Ратье, кузену братьев Гонкуров, который прославил его своим литературным талантом. Сам Эдмон де Гонкур написал в Жан д’Ёре свой роман «Милочка» (не путать с одноименным романом Колетт), а вдвоем знаменитые братья собирали записи для своего знаменитого «Дневника».

Часы работы

С 1 июля по 20 августа проводятся экскурсии с гидом.

Ла Женевре (La Genevraye)

Кожаный Нос

Боже мой! Все мы носим маски – кто из гордости, а кто из страха, стыдливости или малодушия.

Ля Варанд

Если не знать эту местность на границе Перш и Уш, то замок найти трудно. На обочине сельской дороги внезапно замечаешь «красивую ограду, украшенную цветами, а за ней – тропу, которая, кажется, ведет прямо в ад. Когда Кожаный Нос проезжал по этой дороге в своем экипаже, запряженном четверкой лошадей, она заставляла его содрогаться. К несчастью, старого замка не осталось, а новый даже и сравнивать не стоит…» Он не очень-то красив: длинный белый прямоугольный фасад с выступом, украшенным фронтоном. Не слишком широкий. Но замечательные белые и розовые конюшни, украшенные колоколенками, делают архитектурный ансамбль привлекательней. Именно там чаще всего проводил свое время легендарный наездник. Этого человека больше нет на земле, его прах покоится рядом с построенной им неподалеку церковью, но память о нем до сих пор жива – благодаря оглушительному успеху романа Жана де Ля Варанда.

На первой странице автор написал: «Покойный Кожаный Нос остался в памяти простых людей как один из величайших смутьянов в истории Франции. На протяжении тридцати лет ни одна история о мужестве, войне или любви не обходилась без участия этого сильного человека со шрамами…»

Он был настоящим королем в этом местечке; мужчины его уважали, а женщины о нем грезили. Не одно поколение читателей знает, что он с одинаковой непринужденностью обращался как с лошадьми, так и с дамами.

Звали его Ашилль Перье, граф де Ля Женевре.

Он родился в замке 7 августа 1787 года, в семье знатных дворян. Революция совершенно не омрачила его детство. Его родители не стали эмигрировать из Нормандии, потому что не принадлежали к высшему обществу, которое привлекало внимание палачей из числа представителей новой власти. Им удалось сохранить свое состояние и уважение крестьян.

При Империи единственной опасностью была воинская повинность, но Ашиллю как-то удалось ее избежать. Свободное время он потратил