– Вот место Кэтрин, – говорит Мартин, останавливаясь возле одного из окошек.

Я прижимаюсь носом к стеклу.

– Тут пусто, – говорю я. – Где она?

– В одной из приемных, – отвечает Мартин. – У нее посетители. Как только они уйдут, я приведу тебя к ней. Думаю, ты предпочтешь увидеться с ней лицом к лицу. И просто чтобы ты знал: я попросил Тодда оставить твой аватар в той же клетке, вместе с аватаром Кэтрин. Так что после разговора с боссом ты сможешь надеть диск и окажешься рядом с ней.

– Зачем вам это? – спрашиваю я.

– Потому что я не такой уж плохой парень, – отвечает Мартин. – Вы с ней так мило смотритесь вдвоем.

Мы слышим звук колесиков, катящихся по бетонному полу: в нашу сторону едет каталка.

– А вот и наш последний пациент, – говорит Мартин. – Хочешь с ним встретиться?

Я киваю, но он все еще колеблется.

– Знаешь что? – Он показывает на пластмассовую ленту, перетягивающую мои запястья. – Наверное, лучше, чтобы персонал не видел тебя в таком положении. Я освобожу тебя, если ты пообещаешь вести себя прилично.

– А если я не сдержу слово?

Он поднимает брови и склоняет голову набок, словно выговаривая капризничающему малышу:

– Если ты не будешь держать себя в руках, то больше никогда не увидишь Кэтрин Фоули. Ни здесь, ни в Otherworld. Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Я снова киваю. Впрочем, я скорее намерен импровизировать. Когда Мартин разрезает стяжку, мои пальцы тут же сжимаются в кулаки. Мне с трудом удается снова их распрямить.

Из-за угла выворачивает медсестра с каталкой. Это не та женщина, которая тогда помогла мне. Один бог знает, что произошло с той. Наши взгляды встречаются. В глазах медсестры мелькает оживление. Она не видела меня прежде, но знает, что я нахожусь здесь не без причины.

Затем я опускаю взгляд на тело, которое она сопровождает. Это Марлоу Хольм.

– Проклятье! – бормочу я.

Все его тело сине-черное от ушибов.

– Да уж. – Мартин морщится от зрелища. – Парнишка сильно покалечился. Они с его матерью этим утром угодили в аварию. Ужасная трагедия. Она тоже работала на Компанию. Говорят, была блестящим ученым.

– Так миссис Хольм мертва?

В точности как предсказывал Марлоу. Они таки добились своего.

– Ты был знаком с Мэдлин Хольм? – небрежно спрашивает Мартин, словно мы ведем светскую беседу за коктейлями.

– Я ходил в одну школу с ее сыном.

– Ну разумеется! Не могу поверить, что я об этом забыл. Да, она скончалась. Но ее сын выжил, и теперь он здесь, у нас. Видишь? Марлоу – член нашей большой семьи, нашей Компании, и он тоже будет принимать участие в бета-тестировании. Вот насколько мы верим в важность этого проекта! Происшествие, которое привело к нам Марлоу, было трагическим; никому из нас не приятно видеть искалеченных семнадцатилетних парнишек. Но если Марлоу умрет на нашем попечении, он умрет героем! Его жизнь не пропадет впустую.

Я встречаю взгляд его маленьких блестящих глаз.

– Вот только не надо заливать мне баки этим дерьмом, – говорю я со всем возможным спокойствием. – И вы, и я – мы оба знаем, что авария Марлоу не была случайностью. Это дело рук Компании.

Медсестра издает сдавленный возглас. Мартин отшатывается, словно я замахнулся на него кулаком.

– Оставьте нас на секундочку, – велит он медсестре.

Она смотрит на него не отводя глаз, как олень на приближающуюся фуру.

– Будьте добры, оставьте нас!

Чары спадают, и медсестра кидается прочь.

Когда Мартин снова поворачивается ко мне, от его добродушия не остается и следа.

– Мне казалось, мы договорились, что ты будешь вести себя прилично! – цедит он сквозь сжатые зубы.

Я никогда не умел вести себя прилично. Мне следовало бы держать язык за зубами, но я не могу смотреть, как Мартин упорно убеждает себя, что он не убийца.

– Марлоу присутствовал при том самом несчастном случае, в котором едва не погибла моя лучшая подруга. Предполагалось, что он не останется в живых – но он выжил. Поэтому Компания подстроила ему другой несчастный случай.

– А знаешь что? Тодд был прав: ты действительно маленькая мразь! – рявкает Мартин. – Я тут пытаюсь объяснить тебе мою работу, а ты распространяешь идиотские теории заговора…

– Это не теория, – говорю я. – То, что произошло с Марлоу, не было случайностью. И его нынешнее состояние – вовсе не кома.

– Не говори глупостей! – фыркает Мартин.

Прежде чем он успевает меня остановить, я делаю шаг вперед и вытаскиваю иглу из руки Марлоу. Затем срываю с его лица щиток. Глаза Марлоу открыты – широко открыты, – и видно, что он до смерти перепуган.

– Ты что, совсем спятил? – яростно шепчет Мартин. – Медсестра! Медсестра, вернитесь, у нас проблема…

Он останавливается. Он тоже это видит: губы Марлоу шевелятся.

– Боже милосердный! – стонет Мартин.

– Вы уверены, что вам сейчас действительно стоит призывать Господа? – спрашиваю я. – Потому что у меня такое чувство, что он не очень-то вами доволен. Вот вам правда, Мартин: люди, которых вы здесь складируете в капсулах, – совсем не овощи. Может быть, они покалечены, но у них нет никакого «синдрома запертого человека» или чего-либо подобного. В коме их держат препараты, подмешанные в капельницы. И может быть, кто-то из этих людей действительно попал в аварию, но я знаю по меньшей мере четырех подростков моего возраста, которые находятся здесь только потому, что Компании нужно, чтобы они были здесь.

Мартин потирает глаза, и я думаю, что, возможно, мне удалось его удивить. Потом он вздыхает и подбирает иглу, свисающую с капельницы на конце тонкой пластмассовой трубки. Он кладет ее на грудь Марлоу и поднимает взгляд на меня.

– Я знаю, – произносит он. Его гнев испарился. Он выглядит обессиленным. – Хотелось бы мне этого не знать, но я знаю.

Губы Марлоу перестают двигаться, из уголка его раскрытого рта выбегает тонкая струйка слюны. Мартин забирает у меня экран и снова водружает его на лицо Марлоу.

– Как же вы можете стоять в стороне и смотреть на все это? – спрашиваю я.

– Ты молод и идеалистичен, Саймон. Когда ты станешь старше, то поймешь, что не бывает легких путей. Я остаюсь в стороне, потому что искренне верю, что эта технология поможет сделать миллиарды людей счастливее. Как бы ты поступил на моем месте? Позволил бы ты нескольким десяткам людей умереть, если бы от этого зависело благополучие всего мира?

– Так вот чем вы, по-вашему, занимаетесь? Делаете мир лучше?

– Медсестра! – снова зовет Мартин, и на этот раз я слышу шаги, торопливо приближающиеся к нам.