Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пришлось около часа под присмотром Егине и Левона Суреновича выбирать и грузить вещи в машины. Укладывал подарки автоматически, напряженно обдумывая проблему патриарха. Барсамяну удалось меня озадачить. Всю дорогу обратно, продолжал прикидывать варианты действий.
Золото и платина всегда были невероятно выгодным и очень серьезным криминальным бизнесом в СССР. За десяток другой граммов золотого песка, могли без лишних терзаний совести убить и прикопать в глухом углу. И никто бы не искал. Пропал человек с концами — всё. Нет тела — нет дела. Как в тех краях говорят: закон — тайга, прокурор — медведь.
Возможно, кто-то другой на моем месте, имея процветающий бизнес с автомобилями и одеждой, не связывался с золотом. Просто бы вывез людей из приисков. Технически это не трудно. Договориться с военными или гражданской авиацией, доставляющей экспедиции геологов и ученых, заплатить деньги, приземлить пару вертолетов в точке сбора, относительно недалеко от приисков, погрузить людей с их пожитками, и через час-другой, прощай тайга — здравствуй цивилизация. Сомневаюсь, что Савва и Серый, вместе со своим «золотым магнатом» Вовой Тарановым успеют отреагировать. В девяностые бандосы, сидевшие на такой жирной теме, могли бы и вертолет запросто сбить из «иглы». Но сейчас, слава богу, пока ещё восемьдесят девятый, а не мутное время ельцинского «свободного рынка». И игрушек таких у отморозков нет. Но дарить прииски блатным не хотелось. Золото — серьезный ресурс в моей будущей глобальной игре. Как Архимед говорил? «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир». Золото и платина должны стать одной из ключевых опор моей будущей империи, а в перспективе инструментом, который я использую по назначению для создания страны своей мечты. Конечно, будет нелегко. Но легких путей там, где водятся большие деньги, не бывает. Каждый шаг опасен и может привести к негативным последствиям. Но кто не рискует, тот не пьет шампанское…
Занятый своими мыслями не заметил, как доехал до офиса. Очнулся только когда услышал от водителя короткое: «Приехали, Михаил Дмитриевич».
Из приемной раздавались громкие голоса. Заинтригованный я, приложил палец к губам, показывая идущему следом Артёму, притихнуть, и прислушался.
Вилен Альфредович, вы с Александром Анатольевичем повеселиться решили? — обычно невозмутимая и спокойная Анна вела разговор на повышенных тонах и цедила каждое слово.
— Да, это, просто шутка была, — виновато промямлил директор «НКТ-сервис».
— А, тогда всё понятно, — из каждого слова секретаря сочился ядовитый сарказм. — Шутка, как же я сразу не догадалась. Может мне обо всем Михаилу Дмитриевичу рассказать? У него тоже хорошее чувство юмора. Попрошу, чтобы на вас его потренировал. Александру Анатольевичу, максимум, почетная пенсия грозит, в худшем случае. А вы Вилен Альфредович, вылетите из «НКТ» как пробка от шампанского. Но не сразу, сначала мы все над вами тоже поочередно пошутим, чтобы вы в полной мере ощутили прелесть своих идиотских розыгрышей.
— Н-не надо, Анна Алексеевна, — услышал дрожащий голос Ирочки. — Я просто впе… впечатлительная очень. Ещё с детства. З-зоя Петровна тоже уже не сердится.
Что-то тихонько звякнуло.
— Так, что тут происходит? — я резко открыл дверь и вошел в приемную.
Стучащая зубами, Ирочка, держащая полный стакан подрагивающими руками, от неожиданности расплескала воду. Вилен вздрогнул, кинул на меня виноватый взгляд и быстро спрятал что-то за спину. Я лишь успел увидеть, мелькнувшее в его ладони что-то зеленое. Вид у Вилена был, как у боярина времен Петра Первого — «лихой и придурковатый». Реденькие кустики волосенок по бокам, встрепаны и стоят дыбом, обнажая блестящую от пота плешь. Рубашка измята, местами грязная, воротничок изломан, пара пуговиц на груди вырвана с мясом. Глаза, как у нагадившего в ботинки кота, блудливые, и одновременно виноватые, с предчувствием хорошей порки. Под левым наливается красным свежий бланш.
Машинально отметил: пол приемной подозрительно блестит свежими разводами. Уж не рубашкой Вилена его вытирали?
Саня искоса, опасливо покосился в мою сторону, и сразу попытался принять уверенный и независимый вид.
— Ничего особенного, — затараторил он. — Пошутили чуток неудачно. Кто же знал, что Ирочка такая впечатлительная.
— Анна, — я надавил на секретаря взглядом, игнорируя спич товарища. — Что произошло? Жду ответа.
— Розыгрыш устроили, — секретарь смерила убийственным взглядом съежившегося Вилена и смутившегося Саню. — Заняться людям на работе нечем — фигней страдают. С ними ещё третий с магнитофоном «Весна» был — Семенов. Убежал, когда меня увидел. Детский сад какой-то.
— И какой розыгрыш? — я с любопытством ждал ответа.
— Помните, в Нью-Йорке мы в супермаркет зашли? Там ещё маски для Хэллоуина продавались, и Александр Анатольевич одну из них купил. Рожу зомби зеленую. Как он говорил: «приколоться с корешами».
— Помню, — ухмыльнулся я, уже догадываясь, что произошло в приемной.
— Я тогда не поняла, что корешами он считает Вилена и руководителя проекта Сережу Семенова, а объектами для прикола — Ирочку и уборщицу. Если бы знала, эту маску сразу на лоскуты порезала, — ядовито сообщила Анна.
Сделала секундную паузу и продолжила:
— Сегодня Зоя Петровна у нас убиралась. Пол в кабинете помыла, стол и шкаф протерла. Потом я зашла посмотреть, заодно и окна открыть, чтобы перед вашим приходом проветрить. Уборщица елозит тряпкой по шкафам в приемной. Александр Анатольевич рассказывает Ирочке о фильме, который в Америке по кабельному каналу в номере посмотрел. «Возвращение живых мертвецов» называется. Я в кабинете всё слышала.
С выражением и со всеми подробностями содержание фильма излагает, каждую лужу крови и оторванную конечность красочно описывает, клыки и рожи эти ужасные. Ирочка так заслушалась, что цветы поливать бросила, замерла с лейкой. И Зоя Петровна хоть тряпкой по подоконнику двигает, тоже прислушивается.
Александр Анатольевич громко, в красках и с выражением описывает сражение мертвецов с людьми, огромные клыки, потеки крови, гниющие страхолюдные морды зомби. В это время дверь приемной тихонько приоткрывается. Но Ирочка и Зоя Петровна, напряженно слушают рассказ и этого не замечают. И тут Александр Анатольевич громко восклицает:
— А потом он говорит!
— И от двери зловещим, пронзительным, шипящим и с присвистом голосом раздается «Велком ту хелл!»
Ирочка взвизгивает, дергается, лейка улетает вверх, падает сверху на Зою Петровну, попадает носиком за воротник. Уборщица орёт как резаная, подпрыгивает, вся мокрая. Обе разворачиваются на источник звука. А там, в приоткрытую дверь, злобно скалится
