Иван резко выбросил правую руку с пистолетом в сторону первого охранника. Ствол «ПМ» с хрустом вошел прямо в рот глухо застонавшего бойца. Я действовал менее радикально, просто ударил второго «центуриона» рукояткой своего пистолета по голове. Мужик не отключился, а просто сполз по стенке на пол и через тридцать секунд уже мог членораздельно отвечать на мои вопросы.

— Сколько людей наверху, и где они там находятся? — тихо, но очень убедительно спросил я, стягивая бедолаге руки наручниками.

— Наших четверо… это вместе с хозяином, — качая головой, ответил охранник.

— С Бесом?

— С ним. Ещё его личная охрана — два человека и Вадик.

— А женщина? Где женщина? — нетерпеливо пнув его ногой, спросил Дрозд, вынимая изо рта первого чоповца свою пушку.

— Там зе… голос её слысали, — еле шевеля разбитыми губами, ответил сидящий на полу.

Спеленав обоих потерпевших, обыскали их. У одного под мышкой нашли старенький, но боевой «ПМ» с полным магазином, а у второго на ремне в кобуре травмат и электрошокер. Неплохо для «сторожей» заброшенного и пустого химкомбината с облезлыми стенами цехов и разбитым кафелем полуразрушенных лабораторий.

— Ну, Колян, твой выход. Не подведи, — чуть приподняв полу своей куртки на его голове, чтобы увидеть глаза парня, сказал я.

— Я постараюсь, начальник, — глухо пробубнил Николай.

Кабинет директора комбината находился на втором этаже, как раз посередине длинного коридора со снятым с пола линолеумом. В приёмную мы вошли без стука. Там на диване сидел один парень, одетый в серый костюм, и читал какой-то старый журнал. Второй, одетый в точно такой же костюм, но в рубашку другого цвета, лил в кружку кипяток из электрочайника. Оба, опешив от нашего появления, замерли. Первый, увидев у меня под мышкой пустую кобуру, медленно потянулся к своей и спросил:

— Вы кто, пацаны?

— Мы к Бесу. Брата его привезли. Где хозяин? — спокойно спросил я.

Первый телохранитель встал, бросил на стол журнал и, кивнув на входную дверь в кабинет директора, сказал:

— Вы пока стволы на стол положите, а я доложу.

В это время в приёмную вошёл, тряся только что вымытыми руками, Вадик. Увидев новых людей, он чуть наклонил голову и, сверля Дрозда взглядом, спросил:

— Кто такие, бойцы? Обзовитесь!

— Вадик, это брата Андрея Ивановича привезли, — ответил за нас телохранитель с чашкой чая в руке.

— А! — как бы поняв, о чём идёт речь, кивнул головой Вадик и медленно начал пятиться в сторону выхода.

А на выходе резко развернулся и, сунув руку под мышку, заорал:

— Это не Костян! Атас! Бес, менты! Гаси их, сук, пацаны!

Но мы были готовы к такому приёму. Дрозд, разбежавшись, толкнул Коляна с курткой на голове в сторону двери в кабинет, чтобы не попал под случайную пулю. Тот, падая, распахнул своим телом двойные двери и ввалился в кабинет. За ним прыгнул в дверной проём телохранитель, вынимая из-за ремня ствол. Так получилось, что первым выстрелил я. Пуля попала в грудь стоявшему ближе всех ко мне первому бойцу в сером костюме. Он в это время уже направлял ствол своей «беретты» в сторону Дрозда. Громко вскрикнув, парень одной рукой схватился за грудь, а второй за ворот куртки Ивана. Спиной открывая дверь в приёмной и вываливаясь в коридор, в нашу сторону два раза подряд выстрелил Вадик. Обе пули прошелестели рядом с моим левым ухом и, разбив стекло огромного портрета Менделеева, висевшего на стене в приёмной, застряли где-то во всклокоченной седой бороде Дмитрия Ивановича. В это же время в кабинете тоже раздался выстрел. Ваня, освобождаясь от цепких объятий раненого охранника, падая на колени, выстрелил в сторону открытых дверей кабинета.

В это время в кабинете Бес пытался развязать уже очнувшуюся Ксюшу. Она кричала, брыкалась и, увидев влетевшего в кабинет Коляна в наручниках и с моей курткой на плечах, вырываясь, крикнула:

— Андрей, я здесь! Чапаев…

Поняв, что забрать её с собой не удастся, Бес опрокинул Ксению вместе с креслом на пол и зло скомандовал, вбежавшему за Николаем телохранителю:

— Кончай эту суку! Я к машине.

Телохранитель опешил от такого приказа, невольно опустив руку с пистолетом. Этого времени хватило, чтобы Колян поднялся на ноги и бросился между ним и Ксюшей. Сделав свой выбор, парень в сером костюме выстрелил. Пуля попала в спину Коляна, прикрывшего собой привязанную к креслу девушку.

Вот тут и влетела пуля калибром 9 мм, выпущенная из пистолета системы Макарова, в большую неумную голову парня в сером костюме. Иван среагировал на выстрел в кабинете и, увидев телохранителя с пистолетом в руке, выстрелил на опережение, не задумываясь. В кабинет мы с Дроздом вбежали практически одновременно, чуть не выдавив дверной косяк. Ксюша была в сознании. Только из разбитых губы и носа текла кровь, впитываясь в бежевую блузку и образуя на груди большое бурого цвета пятно.

Я поставил кресло вместе с Ксюшей в штатное положение, достал нож и быстро срезал скотч с её рук и ног. Глядя на меня своими полными слёз глазами, Ксюшка вдруг всхлипнула и, заплакав, сказала:

— Блузку жалко… новая… — А потом, пощупав свой распухший носик, спросила: — Чапаев, я страшная?

— Вот… вот ты… не очень, — прижав к себе любимую женщину, успокоил я.

— У Коляна ничего страшного. Пуля правую лопатку пробила навылет. Лёгкое вроде не задето. Жить будет. Здравствуйте, меня Ваней зовут. Васильич, что это? — прислушавшись, спросил Дроздов.

Откуда-то со стороны центрального въезда на комбинат послышалась автоматная стрельба. Мне было всё понятно, остальным не очень.

— Тяжёлые! Стёпа кавалерию свою привёл! — ухмыльнулся я.

— Какой Стёпа? Тюрин, что ли? — догадался Ванька. Ну, этот может шашкой помахать, когда всё за него уже сделали. Васильич, надо бы основных взять. Уйдут же, су… пардон, барышня. Я за Вадиком, а ты этого Беса рогатого бери!

— Давай! — махнул рукой я, провожая взглядом исчезающего Дрозда. — Ксюш, я постараюсь быстро. Женька в Ярославле у хороших людей. А ты Николая перевяжи. Мы теперь должники перед ним.

— Андрей, останься со мной. Это очень опасный человек. Пусть бежит. Останься! Андрей! — кричала мне вслед моя Ксюха.

* * *

Ксюша быстро соорудила из подручных материалов и моей куртки давящую повязку, остановив кровь, хлещущую из раны Коляна. Парень не сопротивлялся. Морщась от боли, закашлялся и тихо сказал Ксении:

— Ты прости меня, малая. Дураком был.

— Да ладно… тебе спасибо, что прикрыл, — поправляя повязку, мягко ответила Ксюша.

— А как думаешь, малая, скостят мне теперь срок? Я же вроде как теперь на другой стороне, — с надеждой спросил Колян.

— Как пить дать скостят, Коль! Ты ж теперь герой… ну почти, — ответила Ксения.