сделал шаг вперед, и горячее щупальце хлестнуло Карину по щеке. Она невольно отшатнулась, но тут же остановилась. Ему нельзя позволить ходить! Она подхватила горячее невесомое тело и осторожно прижала его к стене. Ее невидимые руки, расслабившись и истончившись, проникли в грудную клетку, скользя между мечущимися манипуляторами. Вот! Комок чуть ниже шеи, мягкий, пульсирующий… сжать его, но не сильно, чтобы не раздавить, не повредить…

Тело мальчика внезапно выгнулось дугой и обмякло. Карина резко отдернула невидимые руки, и мальчик осел на пол, соскользнув по стене. Что случилось? Она… убила его? За спиной с шелестом раскрылась дверь, и сильная рука рванула ее назад.

– Дэнко, отключить сирену, – громко произнес голос Дзинтона, и папа проскользнул мимо нее, склоняясь над телом мальчика. – Объект без сознания. Отбой тревоги.

Дзинтон осторожно поднял тело и положил его на каталку, укрыв сверху простыней. В коридор уже высыпали люди. Лейтенант Франци подхватил ее под мышки и отнес к дальней стене.

– Зачем ты выбежала? – укоризненно сказал он. – Мне теперь влетит за то, что я не уследил.

Карина не ответила. Она вдруг заметила, что отброшенные мальчиком медики медленно поднимаются с пола. Так они живы? Наверное, их ударило не слишком сильно, вскользь. Сирена смолкла, и в коридоре стало очень тихо. Девочка вдруг поняла, что все смотрят прямо на нее.

– Ворон ворону глаз не выклюет, – проворчал человек, которого папа называл оой-полковником.

– Следи за языком, полковник! – резко сказал Дзинтон. – Все по местам. Продолжаем операцию.

Он обвел присутствующих жестким прищуренным взглядом, и они потупились, зашевелились и потянулись обратно в караулку. Мелодично тренькнул лифт, и медики как ни в чем не бывало ввели в него каталку. Двери лифта закрылись. Дзинтон подошел к Карине.

– Молодец, Каричка, – он погладил ее по голове. – Ты все правильно сделала. Только в следующий раз действуй поаккуратнее – воздействие на эффектор таким методом очень неприятно и болезненно. Просто скользни по поверхности, и оператор… и человек временно потеряет способность управлять манипуляторами. А ты, лейтенант! – обернулся он к Франци. – М-да… хреновый из тебя телохранитель. Не оплошай еще раз – настучу по башке так, что мозги из ушей полезут.

Он повернулся и двинулся прочь по коридору. Рыжий лейтенант тяжело вздохнул.

– Вот так всегда! – пожаловался он в пространство. – Я же говорил, что влетит… Слушай, Карина, – он озадаченно повернулся к девочке. – А что ты сделала? Я изнутри в дверь колотился, думал, маленькое чудище тебя сейчас в кашу перемалывает…

Карина вспыхнула.

– Я тоже маленькое чудище, Франци! – зло сказала она. – Я тоже могу перемалывать в кашу! Я тоже девиант, понял?

Она вытянула невидимую руку и пихнула лейтенанта в грудь, так что тот потерял равновесие и отлетел на несколько шагов. Карина отвернулась, на прямых негнущихся ногах прошла в караулку и забилась в угол, присев на корточки и опершись спиной о стену. Надо же! А она-то думала, что он хороший! Все они одинаковые – как только узнают, что ты другая, так сразу – ой-ёй, девиант!..

Все? А папа? А Цукка, Палек, Саматта?

Ну, пусть не все. Но половина – точно. Она шмыгнула носом. И что ей теперь, всю жизнь оставаться маленьким чудищем?

Нет, ехидно подсказало что-то внутри, вот подрастешь – и превратишься в большое чудище. И станут тебя показывать в цирке.

– Камера двадцать четыре распечатана, продолжаю извлечение объекта пятнадцать, – сказал из динамиков голос Дзинтона.

Краем глаза Карина заметила, как в караулку вошел лейтенант Франци. Она снова шмыгнула носом и отвернулась, старательно собирая невидимые руки в тугие комки, чтобы со злости не ударить его, забывшись. Не нужен ей никакой охранник. Она сама может себя защитить!

Лейтенант неуверенно подошел к ней и остановился в двух шагах.

– Карина, я… – начал он, но замолчал. Потом вздохнул и опустился на корточки рядом с девочкой. Та старательно игнорировала его.

– Извини, – сказал лейтенант. – Я… ну, просто испугался за тебя. Думал, сейчас он тебя убьет, а я виноват. Я не знал, что ты.. что ты тоже…

– Девиант, – фыркнула Карина. – И чудище. Не волнуйся, я привыкла.

– Что у тебя тоже есть способности, – твердо закончил лейтенант. – Хотя мог бы и догадаться – иначе зачем бы оой-генерал привел тебя с собой? Честное слово, я не хотел тебя обидеть. Ни тебя, ни его… того мальчика. Я видел синяки на его теле. Думаю, если бы надо мной так издевались, я бы тоже начал крушить все, до чего дотянусь. Извини, ладно?

Он выпрямился и отступил назад. Потом оперся плечом о стену и уставился на большой экран. Карина повернула голову и посмотрела на него.

Может, он и в самом деле не такой уж плохой человек?

Вай почувствовал, как в животе забурчало. Быстрый взгляд на часы – 11:23. Жаль, пожрать не успел. Теперь до самого вечера ходить голодным как тролль после спячки… Ну ничего. Ради такого можно и потерпеть.

Из двери выехала очередная каталка. Восемнадцать. Санитары споро загрузили ее в фургон, запрыгнули сами, и тот рванул с места. Так, а здесь что? Еще две пары санитаров с каталками – на сей раз явно пустыми. Два фургона лишние. Значит ли, что собы не знали, сколько девиантов содержится в Институте? Как данный факт согласуется с проникновением в сеть, доступом к досье и тому подобными штучками? Сделаем зарубку на память, потом потянем и за эту ниточку. Стоп! А куда, кстати, их вывозят? В городские больницы? Они же девианты, они и поубивать окружающих могут! Определенно, еще одна ниточка – но тянуть за нее следует прямо сейчас. Как?..

В наличии два оператора. Старая раздражающая перестраховка – как часто камера выходит из строя? Да раз в сто лет! Но сейчас она, пожалуй, кстати. Как этих ребят зовут? Какие-то новенькие, имена из памяти все-таки вылетели. Или их вообще не представляли? Лица закрыты контроль-панелями, так что не вспомнить. Плевать.

Он сделал знак в воздухе, и первый оператор, помедлив для отключения камеры, ответил тем же и подошел.

– Фургоны, – сказал ему Вай. – Нужно проследить, куда они везут девиантов. Бери наш фургон и садись на хвост тому, в которого загрузили последнего чудика. Быстро, а то уйдет!

Оператор кивнул и со всех ног бросился к воротам. Три медицинских фургона уже почти выехали с территории, но замешкались, пропуская втягивающиеся в ворота черные транспорты Службы общественных дел, сопровождаемые тремя легковыми автомобилями. Успеет – телевизионный фургон припаркован неподалеку, чтобы до него добраться, нужно не более полуминуты. Но теперь – теперь здание. Его обещали