но это все равно. У нее радиус сплошного поражения — метров восемь. Тем более что ахнула еще в воздухе. Пока высматривал место второго броска, руки уже раскручивали стропу со следующим гостинцем. Ба-бах! Хотя по документам у этого типа гранат радиус разлета осколков двести метров, но я даже не пригибался. На собственном опыте уже убедился, что верить надо только своим глазам, а бумага все стерпит. Реально лимонка опасна метрах на тридцати-пятидесяти, а дальше осколок если и попадет в бушлат, то в вате и застрянет, не причинив вреда. Ба-бах!.. Ба-бах! Все — гранаты кончились, да и Стриж уже должен быть на подходе. А теперь — вперед! Пока, пыхтя, взбегал на холм, Юрка уже вовсю с кем-то воевал. Да и справа шла заполошная стрельба. Пулемет у фрицев, правда, заткнулся после второго взрыва моей гранаты и больше не возникал. Выскочив почти на вершину, в упор саданул очередью по напряженной камуфлированной спине немца с автоматом, который было прижал Юрку. Потом, присев на колено, огляделся. Наш курган, выходит, уже чистый? С той стороны распадка раздалась еще одна очередь и на большом камне я увидел фигуру старшины, который махал мне автоматом. Неужели и они всех порубили? Вот так дела… А говорили — егеря, егеря…

Похоже, фрицы думали, хоть кого-то из разведчиков захватить живыми, вот и протянули момент. А когда поняли, что дело швах, — стало уже поздно. Когда мы соединились, то выяснилось, что немцев на высотках было восемь человек. А девятый торчал возле машины, стоящей за холмами. Его-то Бакулин и снял первым. Когда он дотопал до нашего авангарда, то за минуту объяснил мужикам ситуацию. После чего, отойдя за деревце, разведчики спрыгнули в очень кстати подвернувшуюся промоину, которая была хорошо замаскирована какими-то колючими сухими кустами. А потом рванули во весь дух, рассчитывая, что фрицы их хоть на несколько секунд потеряют из вида. Так и получилось. Мужики, выскочив из промоины, двинули вверх, а старшина побежал дальше, думая обойти холм с тыла. Здесь и увидел одиночного немца и замаскированную машину. Особо не раздумывая, дал в него очередью. Тут все и завертелось. Вообще фрицы, похоже, ждали гостей несколько правее, там, где узкой полоской тянулись деревья. А когда засекли нас в распадке, было уже поздно перегруппировываться — могли себя демаскировать. Ну и, конечно, мой фокус с пращой, который заставил пулемет заткнуться. Этот пулемет, не оборви я его работу, всех бы положил на раз. Да и еще пару сильно покоцанных осколками трупов можно записать на мой счет. А Петелин — вообще супер. У немцев, что были справа, присутствовал свой снайпер — так он его вторым выстрелом снял. И все равно мы потеряли двоих. Бориса Ривкина и Серегу Амбарцумяна. Бориса достал снайпер, а Серого снял пулеметчик, когда он гранату собирался кинуть. И Бакулина в руку зацепило. Правда, очень утешало то, что рации у немчуры не было. Так что у нас есть фора и машина. Забрав своих убитых, пулемет и двух дохлых фрицев, загрузились в грузовик. Жмуриков немецких я решил забрать просто так — пусть потом те, кто придет, гадают — что с ними случилось и куда они делись.

— Ну что, командир, на север, подальше отсюда? — спросил свежеперевязанный Игорь.

— Да нет. От нас этого и ждут. А теперь мы на транспорте, так что двинем на юго-запад, где высаживались. Такого нахальства немцы не предполагают. А у нас будет ночь и завтрашнее утро. Если за это время никого не найдем, будем уходить на северо-запад, в сторону Скворцово. Может, там повезет.

Отъехав километров на десять от места боя, остановились и похоронили наших ребят. Потом я и старшина, как сидящие в кабине, напялили на себя комбезы немецких жмуриков, которых позже скинули в большой овраг, проходящий метрах в ста от дороги.

А уже под утро наконец повезло. В серой предрассветной мгле увидели легковушку, сворачивающую с большой дороги на наш проселок. Без затей ее подрезал, выскочил из кабины, ругаясь по-немецки, и подбежал к водительской дверце. Шофер, похоже, обалдел от такого нахальства — мало того, что я нарушил ПДД, еще и ругаюсь, поэтому даже не брыкался, когда рывком вытряхнул его на дорогу. А в салоне «Опеля» было лепо… Рядом с водилой сидел оберштурмфюрер. Старший лейтенант по-нашему. А на заднем сиденье, в жопу пьяные, полулежали гауптман и толстый мужик в летной форме, звания которого было не разглядеть. Эсэсман тоже трезвостью не отличался. Вообще, из нутра машины разило, как из винной бочки. Бакулин со своей стороны выдернул обера, даже раненая рука ему не помешала, а я, свернув головенку шоферу и открыв заднюю дверцу, в два замаха погрузил алкашей в нездоровый сон. Игорь то же самое проделал со своим. Потом закинули живых в кузов, а водилу в легковушку, за руль которой уселся Кубенко. Он единственный, кроме меня, мог управлять машиной, и наша мелкая колонна, уже не особо разбирая дороги, взяла курс строго на север. Когда совсем рассвело, нашли во чистом поле замечательный овраг. Дорог рядом не было, поэтому, подыскав подходящий съезд, загнали в него машины и, по возможности закидав их чахлыми кустами, остановились на дневку.

После обеда, когда языки очухались и протрезвели, начал потрошить пленных. Эсэсман оказался из какого-то охранного подразделения — замом ротного. Мелкий гауптман — танкистом, аж из Африки. А вот толстый мужик-майор был начальником штаба того самого летного полка, который очень хорошо смог замаскироваться. Вот и повезло наконец, а то я начал уже сомневаться. Привык, понимаешь, что у меня здесь все с полпинка получается, расслабился и поэтому вчерашний и позавчерашний облом все-таки сильно выбил из колеи.

Проскочив в допросе пленных по верхам, начал заниматься ими всерьез. Первым был эсэсовец. Колол его жестко. Очень жестко. Аж самого воротило. С одной стороны, ну что такого особенного может знать обычный ротный или, в данном случае, его зам? Даже если и принадлежит к элитным войскам. А с другой стороны, мне надо было произвести впечатление на летного майора. Уж он-то многое знает. Или видел. Или слышал, поэтому сильно портить его шкурку было не с руки. Оставался еще танкист — но он какой-то совсем мутный. Говорит, что из Африки в отпуск к брату-летчику сюда приехал. Тоже мне, нашел Гавайи, отпускник хренов. В общем, когда я только начал потрошить