запуск процесса заполнения «крепости» откладывался. Ответственность за это фон Типпельскирх брал на себя. Причины такого поведения достаточно очевидны: оставляемая в качестве гарнизона «крепости» дивизия была нужна отходящей армии для сохранения целостности ее фронта.

Типпельскирх надеялся, что ответ придет до полудня 27 июня. До получения ответа приказ о занятии «крепости» надлежало выполнять. Тем временем штаб 4-й армии перемещался дальше на запад. По свидетельству Бамлера, фон Типпельскирх попрощался с ним, будучи «глубоко взволнованным». Командующий явно считал, что гарнизон города остается на верную гибель.

Разрушенное внутренним взрывом в районе деревни Сухари штурмовое орудие. Впереди, в левом верхнем углу снимка — еще один выведенный из строя или брошенный StuG (ЦАМО).

Переместившись со штабом на новый командный пункт в Белыничи, фон Типпельскирх в 10.40 уже настойчивее запрашивает командование о целесообразности обороны «крепости». В его запросе четко читается его отношение к происходящему:

«Армия просит указаний по поводу того, должна ли она прорываться на запад и позволить окружить значительную часть своих сил».

Ответ на ходатайство Типпельскирха действительно пришел около полудня 27 июня, но, вопреки ожиданиям командующего 4-й армией, он был отрицательным. Более того, настойчивость в двусмысленных просьбах и запросах заставила Буша послать в 4-ю армию офицера его штаба. В 11.45 на самолете с приказом командования группы армий прибыл Ic (начальник отдела разведки и контрразведки ГА «Центр») подполковник Воргицки. Переданные им указания Буша были прямыми и недвусмысленными. 4-я армия должна 27 июня удерживать позиции по Днепру, включая «крепости». Причем «крепости» следует удерживать любой ценой, это «строгое указание фюрера». Если позиции по Днепру придется оставить, задача 4-й армии будет заключаться в том, чтобы, «продолжая удерживать крепости, в полном порядке отходить на запад с учетом темпов движения пехоты и занять оборону на Друти».

В результате из штаба армии в 12.10 отправилась радиограмма в адрес коменданта Могилева о том, что город остается «крепостью». В 13.55 она была дополнена повторной радиограммой о том, что в соответствии с приказом фюрера Могилев остается «крепостью» и должен защищаться до последнего.

Также после некоторых колебаний был решен кадровый вопрос. В 15.15 27 июня из штаба ГА «Центр» радиограммой сообщалось:

«Могилев остается крепостью, комендантом назначается Бамлер, которого следует привести к присяге в соответствии с приказом фюрера № 11».

Штаб армии оттранслировал этот приказ в 17.00 коменданту фон Эрдмансдорфу. Кроме того, в приказе подчеркивалось, что в связи с назначением комендантом Могилева Бамлер «в соответствии с приказом фюрера № 11 берет на себя соответствующие обязательства». Такое решение было логичным ввиду того, что Бамлер был старше по званию. Колебания возникли в связи с толкованием приказа фюрера, в котором оговаривалось, что при назначении на должность комендантов крепостей чин не играет никакой роли. Старшие офицеры, если нужно, могли подчиняться младшим. Впрочем, осуществить процедуру клятвы фюреру с подписанием трех ее экземпляров на тот момент было уже затруднительно ввиду полного окружения «крепости».

Ветеран зимних боев в 33-й армии 199-я стрелковая дивизия с 23-й гв. танковой бригадой и 1434-м САП стремительно продвигались вперед, обходя Могилев с северо-запада. К 17.00 27 июня передовые части 23-й гв. танковой бригады и самоходный артполк глубоко охватили город с запада и вышли к Тишовке, отрезав противнику пути отхода в западном направлении.

Два брошенных у переправы у деревни Троица штурмовых орудия и 88-мм зенитная пушка (ЦАМО).

Южнее 290-я стрелковая дивизия с 43-й танковой бригадой, 1902-й САП и 342-й ТСАП к 17.00 27 июня, сломив сопротивление противника, ворвались на северную окраину Могилева и завязали уличные бои.

К этому же времени части наступавшего с востока 62-го стрелкового корпуса втянулись в уличные бои на восточной окраине Могилева. В итоге к 19.40 27 июня «крепость» Могилев была полностью окружена.

По существу, единственным днем полноценного существования Могилева как крепости стало 27 июня. Причем сразу же было принято решение о нецелесообразности обороны внешнего периметра, для этого просто не было сил. После короткого совещания было принято решение отойти на позиции на окраине города, чтобы попытаться оборонять ее. В этот день частям 12-й пехотной дивизии удалось удержать город под своим контролем.

Дальнейшее назвать иначе как фарсом не получается. Лучше всего просто дать слово самому фон Эрдмансдорфу:

«28.6 примерно в 3.15 ночи мне доложили, что противник вторгся в город с юга и востока. Связи с какими-либо частями у меня не было.

Считая дальнейшее сопротивление бессмысленным, я и генерал-майор[320] Бамлер сдались в плен первому же русскому солдату»[321].

Одна из шести уничтоженных штурмовиками Ил-2 с воздуха немецких противотанковых пушек у деревни Сусловка (ЦАМО)

По показаниям генерала Бамлера, сдача в плен командования «крепости» произошла 28 июня в 8 часов утра. Однако бои в городе продолжались до 18.00 28 июня. По советским данным, окруженные немецкие части неоднократно пытались прорваться с использованием бронетехники из города в юго-западном и западном направлениях. Эти контратаки носили отчаянно-ожесточенный характер, атакующие несли громадные потери от огня советских войск. В целом боевые действия носили характер планомерного штурма города в уличных боях штурмовыми группами. Каждый стрелковый полк выделил по 2–3 таких группы силой 50–60 человек каждая, усиленных противотанковыми орудиями. В свою очередь каждая штурмовая группа дробилась на два-три отряда. Атаки штурмовых групп поддерживались танками и самоходными орудиями, а также орудиями прямой наводки. Для уничтожения отдельных огневых точек в каменных зданиях применялись для стрельбы прямой наводкой 152-мм орудия. К 16.00 28 июня сопротивлялась только группа немцев в районе вокзала. Видя безвыходность своего положения, она сложила оружие в 18.00. С капитуляцией этой группы Могилев был полностью освобожден.

Выведенный из строя попаданием РСа со штурмовика Ил-2 немецкий паровоз. Солдат на паровозе показывает на пробоину в котле от РСа.

По советским данным, в результате успешного штурма Могилева было убито 6670 и взято в плен 3500 солдат и офицеров противника, в том числе два генерала (Бамлер и фон Эрдмансдорф). Также было уничтожено и захвачено[322]:

орудий разного калибра — 299;

пулеметов — 661;

минометов — 190;

автомашин — 1721;

винтовок — 2000;

автоматов — 200;

танков и самоходных орудий — 84;

железнодорожных эшелонов — 3;

самолетов — 10.

За отличные боевые действия (именно в такой формулировке) в форсировании Днепра и освобождение Могилева