на носилки. Один из докторов постоянно прижимает руку к его ране.

— Погрузил, Вов? Тогда понесли.

— Что с ним? — всё же, вырываюсь из объятий Никиты и семеню следом за медиками до кареты скорой помощи. — Он жив?

— Дыхание есть, пульс тоже, — хмуро отчитывается женщина-врач. — Нам нужно как можно скорее попасть в больницу, молодой человек потерял много крови. Вы родственница?

— Нет… — мотаю головой. — Но тут его племянник, — показываю на Никиту, которого уже допрашивают полицейские.

— Ясно. Как зовут пострадавшего?

— Андрей Заречный… он… — шепчу, закусывая губы. — Он юрист… — зачем-то добавляю, не зная, что ещё ценного могу о нём сообщить.

— Не убивайтесь так, девушка. — женщина вздыхает. — Мы сделаем всё, что возможно, чтобы помочь вашему парню.

Потом она заходит в машину и захлопывает заднюю дверь.

Включается сирена, и скорая помощь очень быстро набирает скорость.

Я остаюсь стоять на дороге, провожая её затуманенным слезами взглядом.

— Девушка, — сзади ко мне подходит один из полицейских. — Вам придётся проехать в отделение для дачи показаний.

Его слова будто в толще воды тонут. Да я и сама погружаюсь куда-то на дно. Ничего не соображаю, не понимаю, чего от меня хотят…

— Девушка? Эй? Вы меня слышите?

Наконец, моей руки касается горячая ладонь. Оборачиваюсь и вижу рядом Никиту.

— Лесь, нам нужно поехать в полицию, — шепчет он, вытаскивая меня из омута переживаний. — Пойдём.

Ник мягко тянет меня за собой, и я повинуюсь ему.

— Как же Андрей? — взволнованно переспрашиваю, когда мы подходим к машине с мигалками.

— Мы его обязательно найдём, — быстро говорит он. — Всё будет хорошо…

Никита говорит как-то отстранённо, смотрит в даль, а потом выдавливает вымученную улыбку.

— Он жив, слышишь. Он жив! — добавляет уже с большей уверенностью.

Я медленно киваю, изо всех сил стараясь верить в лучшее и не захлебнуться в собственных страхах. А потом мы садимся в полицейский седан, и захлопываем двери.

Глава 78

Олеся

Эта ночь кажется просто бесконечной! Нас долго допрашивают в участке. Сперва мои показания сбивчивые и несвязанные, но когда меня просят рассказать тоже самое в двадцать пятый раз, я, наконец, могу воспроизвести всё как было. Никиту всё это время держат в другом помещении для допроса, поэтому я даже не знаю, что именно он говорит следователям.

— А кем вам приходится пострадавший? — в очередной раз спрашивает следователь.

Мне кажется, это у них пытка такая. Заставлять человека из раза в раз говорить одно и тоже в надежде, что однажды он собьётся и выдаст себя.

— Он — мой бывший парень, — вздыхаю, отвечая. Постоянно смотрю на часы с беспокойством, отмеряя время, когда же нас уже отпустят.

— А Никита Кравцов? — снова спрашивает следователь.

Боже уже три часа ночи! Реально, он хочет по десятому кругу узнать, кем они мне приходятся? Извращенец что ли?

— Он тоже мой парень! — вспыхиваю. — Сколько ещё вы будете меня допрашивать? Я не сделала ничего плохого! Это не меня вы должны допрашивать, а того, кто пырнул Андрея искать!

— Быть может, всё было не так, как вы нам представляете? — прищуривается краснощёкий следователь.

— В смысле? — устало потираю виски.

— Быть может, это гражданин Кравцов его пырнул? Узнал, что вы спали с ними обоими и решил поквитаться?

— Вы ненормальный?! — терпение лопается, и я вскрикиваю. Вспоминаю всё, что мне когда-то рассказывал отец о работе следователей. Часто им приходится «закрывать» мелкие преступления как раз таким неприглядным способом. Вешая их на тех, кто просто был рядом в момент совершения.

— Девушка! — следователь тоже раздражается.

— Вы знаете, кто мой отец? — внезапно решаю разыграть эту карту.

— И кто же?

— Фамилия «Лугина» вам ни о чём не говорит? — сверкаю глазами. Ну уж нет! Я не позволю этому лентяю обвинить Никиту в том, чего он не совершал!

Следователь напрягает лоб, будто вспоминая, а уже через несколько секунд поднимает на меня поражённый взгляд.

— Что… та самая Лугина? Дочь судьи?

— Да! — выпаливаю. — Я знаю всё о вашей так называемой работе! Не вздумайте «повесить» это на Никиту! Андрей очнётся и подтвердит мои слова!

— Если очнётся, — вставляет грузный мужчина.

— Так! — вскакиваю со стула. — Знаете что! — меня так и распирает от негодования. — Если у вас нечего мне предъявить, то я ухожу!

Гневно сверкаю на него глазами и встаю со стула, направляясь к двери.

— Подождите! — кричит мне в след мужчина.

— Я отучилась почти три курса на юридическом! — истерично воплю. — Я знаю свои права! Если вы мне ничего не предъявляете, то вы не можете меня задерживать! Я вам описала нападавшего! Его и ищите!

После этих слов громко хлопаю дверью и, тяжело дыша, выхожу в коридор.

Размашисто шагаю к выходу, около которого замечаю Никиту.

— Долго ты, — вздыхает он.

— Тебя раньше отпустили? — непонимающе переспрашиваю.

— Да, — кивает он, сгребая меня в охапку, зарывается носом в моих волосах, делает вдох. — Я рассказал им, как было дело, они не поверили. Взяли подписку о невыезде и отпустили.

Никита такой тёплый и большой. Его объятия расслабляют. Я прикрываю глаза, чувствуя, как пронизывающий тело холод отступает.

— Лесь, я всё понимаю… — внезапно говорит он.

— Ты о чём? — шепчу, не открывая глаз.

— Об Андрее. Я… всё слышал. И хочу сказать, что всё понимаю.

— Что ты понимаешь? — пытаюсь отстраниться и заглянуть ему в глаза.

— Ты любишь его. Я знаю. Вижу, как ты переживаешь, — он стискивает зубы. — Это ничего. Слышишь? — голос Никиты подрагивает. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Пусть даже не со мной…

Он говорит так, будто сейчас попрощается со мной. От этого меня снова прошибает озноб.

— Ничего ты не понимаешь! — отвечаю резко. — Думаешь, если бы тебя ранили, я бы переживала меньше?!

— Я не… — оторопело отвечает, наконец, позволяя мне посмотреть ему в лицо.