по перестройке особняка.

— Это какой? — удивился и одновременно насторожился Илья Андреевич.

— Ничего особенного, но вашу бабушку занять должно на некоторое время.

— Елизавета Васильевна. Я требую… Нет! Я умоляю вас рассказать о своих задумках! Кто, в конце концов, отвечает за пациенток?!

— Ещё раз повторю, что ничего особенного. Необходимо перекрасить стены. Этот повсеместный ужасный серый цвет угнетает даже здоровое сознание. Не находите?

— На меня не давит. Кажется, вы придумываете.

— Это потому, что в ваших покоях его практически нет. А жить в постоянной серости очень трудно.

— Но так принято в подобных заведениях. Да и в монастырях…

— Надо перекрасить. Обязательно надо! — перебила я. — Мы, женщины, существа тонко чувствующие. Для нас важна любая мелочь. Как врач вы должны это понимать.

— Поразмышляю на досуге, — ушёл он от прямого ответа. — Что ещё бродит в вашей огненной головушке, Елизавета?

— Исключительно солнечные мысли. Всё под цвет волос.

— Теперь это мой любимый цвет.

— Не увиливайте, — строго ответила я, мысленно улыбнувшись. — Надо что-то делать с комнатами на первом этаже. Понимаю, что там содержатся невменяемые или те, у кого обострение, но слышимость ужасная! Я всего ничего побыла, и то чуть сама не завыла! Звукоизоляция необходима. Так же, как и говорила ранее — иной цвет стен. Нечто успокаивающее, типа светло-зелёного или небесно-голубого. И надо что-то делать с освещением. Маленькая тёмная каморка, куда проникает лишь солнечный свет, смотрится очень мрачно и пагубно влияет на душевное здоровье. А ночью так совсем страшно.

— Лиза, — вздохнул Елецкий, посмотрев на меня, как на неразумное дитя. — Я уже вам объяснял, что у пациенток в таком состоянии нельзя оставлять открытый огонь. Хотите, чтобы они всё сожгли?

— Не хочу. Поэтому нужно сделать нечто безопасное. Я для себя нарисовала такую картину… Ниша в стене комнаты. У дальней стенки ниши ставим зеркало. У зеркала большой масляный светильник, которого должно хватить на всю ночь. Отражаясь от него, свет будет поступать в комнату. Естественно, ниша будет закрываться на решётку с замком, через которую не пролезет человеческая рука. Нормального освещения подобное не принесёт, но оно нам и не надо. Достаточно, чтобы невменяемые не боялись темноты. И сами комнаты тоже надо переделать.

— С ними-то что не так?! — воскликнул Илья Андреевич.

— Скажите, у вас бывали случаи, когда пациентки пытались покончить с собой, разбив голову о твёрдые предметы?

— К сожалению, да. Несколько случаев увенчались успехом, хотя монахини и присматривали за бедняжками.

— Вот именно. День и ночь персонал каждую отслеживать не будет. Достаточно нескольких секунд, чтобы нырнуть с кровати головой в пол или шибануться виском об острый угол стола. Выход прост — это мягкая мебель. Стены тоже желательно обить чем-то мягким.

— Я не представляю себе мягкого стола. Уж извините, Лиза, но это полная чушь! И стены у вас то должны быть покрашены, то мягкими. Тут нужно выбирать одно из двух.

— Считаете, что сложная задача?

— Естественно!

— Вот пусть Екатерина Михайловна её и решает. Как думаете, господин доктор, насколько вашу бабушку займёт подобная проблема?

— Очень надолго…

Елецкий ненадолго задумался, а потом с улыбкой произнёс.

— Лизонька! В очередной раз убеждаюсь, что вы чудо! Хотя и хитрости не занимать. Непременно воспользуюсь вашими советами, но лучше, чтобы Екатерина Михайловна услышала про изменения не от меня. От вас. Я же буду всеми силами “противиться” любым нововведениям. Это бабушку ещё больше раззадорит. Поверьте, её характер хорошо изучил. Одновременно в вашем лице у неё появится союзница против непутёвого внука. Вы понимаете, на что я сейчас намекаю?

— Естественно. Хотите сделать нас лучшими подругами, а там и до неравного брака недалеко.

— Именно. Тем более что мезальянсы — не такая уж и редкость.

— Учтите, — напомнила я, — Что согласия на брак я не давала.

— Я помню это. Но прошу пока и не давать, даже если согласитесь. Жалуйтесь бабушке, что я пристаю к вам, а вы всеми силами отбрыкиваетесь от замужества со мной. И выдавайте это так, будто бы не вы мне не пара, а я вам. Мол, уши не нравятся или голос не тот… Сами, уверен, замечательно придумаете причину. Главное, что бабушка обязательно встанет на защиту внука и сама начнёт доказывать, что лучше меня вам ни за что не найти.

— Ваша Светлость, — с улыбкой присела в реверансе я. — Вам говорили, что вы манипулятор?

— Вы первая, но спасибо. Я изучаю душевные расстройства и человеческую психологию, поэтому положение обязывает быть таким. Позвольте вернуть вам комплимент. Вы, Елизавета Васильевна, в некоторых вещах меня легко обскачете. Идеальная пара из нас получается.

— Посмотрим.

— Ох, опять это “посмотрим”… - погрустнел он.

— Есть и другой вариант, дорогой князь. Вы должны помнить его.

— Дракон, спасение, чудо. Подобное забудешь. Придётся “смотреть” и ждать вашего решения, так как верю в науку, а не в сказки. Но приятно, что впервые назвали меня дорогим. И мне отчего-то кажется, что говорили не про состояние, которым владеет наш род. Быть может, я ещё заслуживаю и небольшого, совсем невинного поцелуя?

— Даже пытаться не буду. Уверена, что в это момент обязательно зайдёт Екатерина Михайловна, и тут уже мы с вами вдвоём будем иметь очень бледный вид.

Словно в воду глядела! Не успела закончить фразу, как появилась княгиня.

— Кто-то упоминал моё имя или мне послышалось? — подозрительно оглядев нас с ног до головы, спросила она.

— Не послышалось, — немного резко ответила я. — Илья Андреевич, оказывается, извините за прямоту, упёртый баран! Он против, чтобы вы ехали с нами, так как боится, что все недостатки Дома Призрения бросятся в глаза не только мне, но и вам. Простите, Екатерина Михайловна, но можно я пойду в свою комнату, так как сейчас немного раздражена и могу наговорить лишнего?

— Я… Не… — ошарашенно посмотрел на меня он.

“Ну, подыграй мне!” — мимикой и жестами показала я из-за спины старушки, давая понять, что наша игра уже началась.

Слава богу, князь сориентировался быстро.

— Елизавета Васильевна, несмотря на всю свою красоту и даже некий ум, всё неправильно поняла. Вы, Екатерина Михайловна, её не слушайте. В некоторые дела вам, женщинам, лучше не лезть. Сам разберусь, как лучше управлять Домом Призрения.

Лица княгини не вижу, но прямо чувствую, что слова внучка на неё подействовали, словно красная тряпка на быка.

— Идите, голубушка. Идите, — чуть ли не прошипела она, не поворачивая головы. — Мне тут с Ильёй Андреевичем необходимо решить некоторые семейные вопросы.

Долго уговаривать себя не стала и быстро вылетела из комнаты, напоследок ободряюще подмигнув своему подельнику.

Не знаю, чем закончилась их беседа,