– Они дали взятку страже, – догадался Мартин.

– Да ладно! – улыбнулась Мадина. – Давайте посмотрим на себя и заплатим. Такое большое зеркало – в Валвэни это что-то! Аттракцион стоит своих денег.

Публика реагировала по-разному: одни негодовали и демонстративно отворачивались (но монеты громиле с ворчанием отдавали, не желая связываться), другие завороженно глядели на свое отражение, не спеша уступить место напирающим сзади, третьи, оказавшись перед зеркалом, принимались гримасничать. Мартин тоже состроил рожу. Рядом отразилась Мадина – женственная, хорошо сложенная, слегка полноватая, светло-голубые шорты и лиф красиво оттеняют бледную смуглую кожу – и респектабельный Сотимара в богатом савашейском одеянии пастельных тонов. Мартин давно уже признал, что фаяниец вложил деньги с умом, когда приобрел свою коллекцию шмоток: его повсюду принимали за представителя савашейской знати, человека с весом, и лишних вопросов не задавали. Имидж. Мартин и Мадина, как сопровождающие его лица, вызывали у валвэнийцев гораздо меньше любопытства, чем если бы путешествовали вдвоем.

– Прекрасное зеркало, – оживленно рассмеялась Мадина, бросив несколько монет в подставленную кружку. – Оказывается, я неплохо выгляжу.

– Вы бесподобно прелестны, – заверил ее Сотимара.

– Точно, – поддакнул Мартин.

За шатрами, на фоне гаснущего неба, ступенчатым массивом темнела Рильсьена. Рынок с приближением ночи стал еще более многолюдным и многоголосым.

– Отсыпаемся, – распорядился Мартин. – Впереди трудный участок. Погуляем тут как-нибудь в другой раз… Когда разберемся с Габри.

В розовом свете зари Чернара выглядела местечком почти пасторальным: невысокие каменные гребни сглаженных очертаний, фиолетовые рощи, группы губчатых воронкообразных растений, бледно-желтых или кремовых, самые большие из которых превосходили высотой бронекар, ложбины с озерами. Тракт остался позади.

– Еще не поздно вернуться, – заметила Мадина.

Сотимара встревоженно щурился, глядя в окно.

– Прорвемся, – возразил Мартин. – Около тракта полно икс-объектов, особенно в районе Хевеа-Нул. Габри может нас засечь. Это раз. Состояние тракта оставляет желать лучшего, гнать нельзя. Это два. Он ведь рассчитан на чиротагов, а не на автотранспорт. Я прикинул, на тракте мы лишние три недели потеряем, а нам лучше бы успеть поскорее. Габри набирает силу и устраивает все больше впечатляющих демонстраций. С орбиты за этим безобразием наблюдают представители заинтересованных миров. Мадина, как, по-вашему, чем это может кончиться?

Она обхватила руками обнаженные плечи и вжалась в спинку кресла.

– Вы думаете, они решатся?..

– Если Габри шарахнет по кораблям на орбите – а мы не знаем, каковы предельные возможности икс-объектов, – еще как решатся. Потому что запаникуют. Я думаю, они не ограничатся бомбардировкой Валвэни, выжгут всю поверхность Кадма.

– О чем вы говорите? – повернулся к Мартину фаяниец.

– О том, что из-за фокусов Габри наши военные могут занервничать и уничтожить все живое на этой планете. На всякий случай, чтоб нейтрализовать угрозу.

– К сожалению, это вполне вероятно, – опустив глаза, словно ей было неловко смотреть на Сотимару, тихо сказала Мадина.

– Выход один: мы должны успеть раньше, – подытожил Мартин.

В течение некоторого времени все трое молчали, потом Сотимара ненатурально-оживленным тоном – так заводят светскую беседу о погоде, зная, что в соседней комнате лежит только что вынутый из петли труп, – заговорил:

– Я слыхал много баек о Чернаре. Любопытно, все это правда или плоды примитивной фантазии валвэнийцев?

– Смотря о чем речь, – усмехнулся Мартин. – То, что вот эти живые воронки плотоядны, – правда, но то, что они способны заглотить человека или чиротага, – враки. Они питаются насекомыми, причем для них это не основная пища, а добавка к тем веществам, которые они получают, как и все нормальные растения, через корневую систему. То, что здесь обитают племена каннибалов, – похоже на правду, но то, что это каннибалы-оборотни, – из области сказок. Насчет пауков размером с чайник – правда, но наши зоологи категорически утверждают, что пауки неядовиты.

– Не продолжайте, а? – попросила Мадина. – Умеете вы успокаивать…

– Разве вы не изучали перед экспедицией материалы по Валвэни?

– Я изучала то, что относится к антропоэтнологии. Каннибалы тут действительно есть. Меня тошнит, извините…

Она встала и быстро вышла из кабины. Сотимара перебрался с откидного сиденья в кресло.

– Паад, откуда вы все это знаете?

– За двенадцать… то есть за девять по вашему исчислению лет наши исследователи собрали и систематизировали массу информации.

– И вы уверены, что знаете все вот хотя бы о Чернаре? – на благородном худощавом лице фаянийца появилась скептическая улыбка. – Взять тех же пауков, вдруг среди них все-таки есть ядовитые?

– Может, и есть. – Мартин не стал спорить. – Это общие данные, приблизительные.

Два дня они ехали на север, петляя среди препятствий. Жара усиливалась. Мартин с тоской посматривал на рифленую перламутровую панель сдохшего кондиционера и стоически боролся с искушением приоткрыть боковое окно. Нельзя. У местных жителей в ходу наркотические бомбы: комки дурманящего снадобья, обернутые листьями таким образом, что после броска обертка слетает, а атакованная жертва, надышавшись дряни, начинает двигаться в замедленном темпе. Перед тем как использовать эти бомбы, воины принимают специально приготовленное противоядие. Бронекар дважды подвергался нападению со стороны каких-то оголодавших малочисленных групп, и вязкие серые комки налипали на стекло, а после засыхали и отваливались. Упустившие свой обед чернарийцы разочарованно орали вслед машине.

Деревня выскочила из-за гребня внезапно – десяток темно-коричневых конусов, расставленных среди деревьев с фиолетовой листвой, пустые загоны для скота, пепелище в центре. Мартин нажал на тормоз.

– Что там? – спросил Сотимара, поднимая к глазам бинокль.

– Поселение каннибалов. Мадина, возьмите в нижнем справа шкафчике пластиковый пакет.

– Зачем?

– Держите под рукой. Пригодится.

– Лучше не смотрите в окно, – изменившимся голосом посоветовал фаяниец. – Это зрелище не для вас…

Он опоздал со своим предупреждением. Мадину вывернуло – в пакет, который она все-таки успела достать.

– Отвернитесь от окна, – велел Мартин. – Мадина, вы меня слышите? Я хочу понять, что здесь произошло, придется ненадолго задержаться.

Мадина сползла с кресла на пол и теперь сидела в углу кабины, наклонив побледневшее лицо к раскрытому пакету, содрогаясь от рвотных спазмов. Сотимара, нежно поглаживая ее плечо, бормотал что-то успокаивающее. Отвернувшись, Мартин исподлобья поглядел на открывшуюся картину: он тоже испытывал отвращение, смешанное со злостью, но без физиологической реакции. Деревня как деревня, если не замечать развешанных среди фиолетовой листвы кусков человеческих тел. И трупов около хижин.