У людей не осталось сомнения, что нархи-ро это умели.

– Понятно. Интересно, а браслет был сделан тем же мастером? – задумалась Аэлена.

– Мы же его не видели, – развел руками Рошер. – А со слов Хевона – вещица дорогая.

– Но такое делается комплектом. И дарится. Золото, яблони… помолвка? Свадьба?

– Или не дарится, если помолвка расторгнута. Ты об этом? – подсказала Яна.

– Ну да!

– Ладно, – Рошер поднял руку. Упорство своей старой знакомой он отлично знал. – Давайте подставим Диолата в наше уравнение. Есть неизвестный.

– Он – единственный, кто появился в моем окружении из прошлого, – загнула палец Аэлена.

– Ты ему зачем-то нужна, – поддержал Рошер.

– Если он доведет тебя до сумасшествия, чтобы ты кинулась ему на шею… – вставила свои пять копеек Яна.

– И избавится от моих детей. Они-то ему не нужны…

– У него расторгнута помолвка, на которую он мог заказать браслет.

– Кстати, – Аэлена прищурилась, – это в его духе. Лин более утончен, а Диолат, хоть и трайши, любит все яркое, блестящее, вычурное… что та сорока!

– У него плохо с деньгами, а потому он мог отдать браслет своей сообщнице, – припечатала Яна.

– Глупости.

Гарт смотрел насмешливо. И получил в ответ три негодующих взора.

– Почему?!

– Потому что вы подгоняете факты под гипотезу. Ну, не нравится вам Диолат, мне он тоже не нравится. Но что у вас есть на него в самом деле? Кто там ваша Вериола? Прачка? Кухарка?

– Эм-м-м…

А вот над этим вопросом никто не задумывался.

– Жена стражника, которая сидит дома.

– Ну да, трайши только и смотрят на жен стражников. Вот целый день по их домам ходят и выглядывают.

Рошер фыркнул. И верно, вряд ли…

– Если она пошла в мать, могли и так познакомиться, – не уступила Аэлена. – Разборчивостью Диолат никогда не страдал, а Вериола обещала быть симпатичной.

– Хорошо. Пусть чудо случилось.

– Они могли познакомиться случайно, и Вериола спела ему песенку про меня и свое несчастье, – Аэлена пожала плечами.

– А ты Диолату рассказывала свою версию истории?

– Я что – дура?

Вопрос получился неудачным.

– Он тебе нравился, – дипломатично пожала плечами Яна.

– Гарт, ты мне родственник. Как брат. Ты знал эту историю?

– Нет.

– Ее знал только Лин. И я просила его никому не рассказывать.

– Почему?

– Потому что гадко вспоминать, – Аэлена сморщила нос. – Мерзко, тошно… как если твой брат обмочится посреди улицы. Вроде и не виноват ты в этом, а все равно – противно.

– Но Лину сказала?

– Он мой муж, какие тут могут быть секреты? Перед свадьбой я честно ему рассказала, что именно было в моей жизни – и если бы он ушел, не стала бы его удерживать.

Позиция вызывала уважение. Но Яна не удержалась.

– Перед свадьбой?

– Да.

– Только ему? Или ранее у тебя уже расстраивалась свадьба?

– Нет. Я поняла, что ты имеешь в виду, но – нет. – Аэлена улыбнулась бестактной нархи-ро. Яна же не хотела обидеть, она спросила, что думала. – Я вела достаточно замкнутый образ жизни, даже в моду начала входить после замужества… до сих пор не понимаю, почему Лин обратил на меня внимание.

– Ну, – усмехнулся Гарт, – могу тебе помочь. Ты умная, красивая, талантливая…

Аэлена махнула рукой.

– В те времена я такой не была. Ну, не важно. Никто, кроме Лина, не знал.

– А твоя мама могла…

– Никогда!

– Почему? – искренне удивился Рошер.

– Потому что мне-то они дядя и тетя, а маме Финар – любимый брат, – просто объяснила Аэлена. – Младший, которому она сопли вытирала и за ручку водила. И такое про него рассказывать? Мы сюда переехали, она меня просила молчать. Даже мужу не говорить, потому что на хорошем дереве гнилых ветвей не бывает.

– Глупости. Любое дерево может заболеть, но пораженную ветвь надо отсечь – и оно простоит еще десятилетия, – фыркнула Яна.

– Люди так не думают.

– Люди плохо разбираются в деревьях.

– Оставим садоводство на потом? – предложил Гарт. – Вернемся к Диолату. Пока у вас ничего нет, кроме эмоций и его ухаживаний за Аэленой. Все.

– Браслет?

– Купленный кем угодно и где угодно. Украденный, подаренный… не аргумент! Имен Вериола не называла.

Да, не называла. Но все так хорошо сходилось…

– Кстати, удивительно, что она его вообще надела.

– Неудивительно, – отрезала Аэлена. – Гарт, ты не понимаешь. Покажи она такую дорогую вещь мужу, возникли бы вопросы. А любовник – дело другое. Похвастаться можно, а вот расспросов опасаться не стоит.

– Даже если она его продала потом?

– И что? Какая женщина удержалась бы от соблазна? Я бы точно не…

– А если расспросить ювелира? Или поискать у Диолата остатки комплекта? – прервала их Яна.

– И как это должно выглядеть? Пролезете ночью в окно, взломаете сейф, или где он там должен хранить драгоценности? – Гарт легко вернулся к прежнему ехидству.

Яна откровенно растерялась.

– Не знаю. А где их хранят?

Она-то все самое ценное доверила Ааше, не сомневаясь в безопасности капитала. А люди как? Если без ручных волков?

– Да где угодно, – просветил Гарт. – Сейфы, тайники…

– Ааша может найти любой тайник.

– И как ты протащишь в дом к трайши вот эту тушу? – Волчица предупреждающе рыкнула, но Гарт ее уже не боялся. – Под видом декоративной ручной собачки? В кабинет? Спальню? И хочу заметить, комплект может быть уже сто раз продан.

Вот об этом нархи-ро точно не подумала.

– Продан! Раш! – Рошер щелкнул пальцами. – Точно! Вериола его надела раза два – и он исчез. Значит, продали! И тут, у нас!

– А кому? – тут же ухватила мысль Яна.

– Эм-м-м… А ты можешь это узнать, кстати. Абы кто такую цену не даст. Могла бы дать твоя знакомая Ш’аальзея… Ты, кстати, к ней сегодня пойдешь?

– Обязательно. И расспрошу.

– Если что – я выкуплю браслет за любые деньги, – предупредил Гарт.

– Но это – Яна. А я… я тоже наведаюсь в одно место, где скупают краденое и знают обо всем. Ян, ты можешь попросить свою хищницу сходить со мной?

– Я сам с тобой схожу, – вызвался Гарт. И наткнулся на удивленный взгляд.