четверти таких контрактов срывается. Просто потому, что документы через Внешторг проходят очень медленно, на каждую бумажку требуется множество согласований, причем часто с людьми, вообще в предмете не разбирающимися — и когда все бумаги, наконец, готовы, заказчик уже нашел нужную ему продукцию в другом месте.

— Но мы же не можем позволить кому угодно торговать с зарубежными организациями и, тем более, с иностранными гражданами! — возмутился товарищ Кабанов, работающий министром внешней торговли. — Просто потому, что наши внутренние цены на большую часть продукции гораздо ниже иностранных и, если такую торговлю разрешить, страна вообще останется ни с чем!

— Иван Григорьевич в борьбе за интересы своего министерства пытается подменить сущности, играя с терминологией. Речь идет во-первых исключительно о торговле продукцией собственного изготовления производственными артелями, а во-вторых — и это на прошлом совещании уже озвучивалось — продукцией, которая уже не находит достаточного сбыта внутри СССР.

— Это вы пытаетесь подменять понятия, — огрызнулся министр, — вы продаете в Южную Америку автомобили, которые с удовольствием бы покупали наши советские покупатели.

— Советские покупатели с огромным удовольствием покупали бы автомобили, изготовленные из стали, которую Внешторг продает за гроши зарубежным покупателям. Вместо того, чтобы продавать эту сталь советским артельщикам, которые из этой стали сделали бы еще больше автомобилей и продавали бы их за рубеж за гораздо большие деньги, чем страна получает от продажи стали. А иностранцы, не получая очень дешевую советскую сталь, не смогли бы делать свои автомобили достаточно дешевыми, чтобы конкурировать с нашими автомобилями…

— Мы поняли вашу точку зрения. Татьяна Васильевна, у вас есть реальные предложения по исправлению ситуации или вы просто желаете взять руководство Внешторгом себе? — очень недовольным голосом поинтересовался Сталин.

— Есть. Но обсуждать их на этом совещании я не собираюсь. По одной простой причине: мои предложения касаются в том числе и проектов, допуска к которым у большинства из присутствующих нет.

Берия в начале этой фразы заметно вздрогнул, но, дослушав ее до конца, горячо Таню поддержал:

— Учитывая число закрытых проектов, проводимых во ВНИПИ, я поддерживаю мнение Татьяны Васильевны. И предлагаю продолжить это обсуждение уже на заседании Спецкомитета.

С Лаврентием Павловичем никто спорить просто не решился, и совещание на этом и закончилось. Хотя Кабанов и попытался было «пролезть» и на закрытое обсуждение — все же он и в работе Спецкомитета прилично поучаствовал. Однако Берия, выслушав его пожелания, ответил крайне категорическим отказом:

— Иван Григорьевич, мы очень высоко ценим вашу предшествующую работу в Спецкомитете. Однако сейчас круг задач его несколько расширился, и обсуждать нам придется проекты, в суть которых посвящено крайне ограниченное число людей. Причем большинство из них практически никому не известны, и включать в их число лиц, уже известных нашим врагам было бы крайне опрометчиво. И не волнуйтесь, Татьяна Васильевна прекрасно понимает сложность и важность вашей нынешней работы, а те нюансы, из-за которых она выступает против определенных ваших процедур… скажем так, они с вашей работой просто не связаны.

А на состоявшемся в тот же вечер «закрытом» совещании, в котором прияли участие лишь Таня и «трое посвященных», Лаврентий Павлович задал ей прямой вопрос:

— Вы считаете госмонополию внешней торговли вредной?

— Нет, я ее считаю единственно верной торговой политикой социалистического государства в условиях капиталистического окружения. Но я так же считаю, что госмонополия — это отнюдь не монополия одного ведомства. Тем более ведомства, руководимого товарищем, в международной торговле разбирающимся крайне паршиво.

— Вы хотите сказать, что товарищ Кабанов…

— Он — неплохой организатор, проблема лишь в том, что на этом месте нужно не столько организовывать людей, сколько принимать решения. Важные решения, и принимать их нужно очень быстро. Он же создал структуру, принимающую решения коллективно, структуру, в которой никто конкретно за последствия решений персональной ответственности не несет. И любому внешторговцу проще вообще ничего не делать, чем брать на себя хоть толику ответственности. Там функционеры просто «выполняют планы», вообще не задумываясь, во что это обходится стране.

— Они производят закупки очень нужного стране оборудования…

— А чтобы набрать валюты на такие закупки, они продают за рубеж невосполнимые ресурсы, и продают их буквально за гроши. Я на совещании уже упоминала про сталь, которую Внешторг отправляет за границу по цене дешевле себестоимости. Точно так же туда отправляются, скажем, кожи крупного рогатого скота — и за очень большие деньги закупается импортная обувь. А если наладить переработку этих кож внутри СССР и наладить выпуск качественной обуви, то закупку ее за рубежом можно будет вообще прекратить и даже кое-что самим туда продавать.

— Вы все правильно говорите, но для строительства тех же обувных предприятий нужны немалые средства, причем изрядной частью в той же валюте, — не удержался Сталин. — А чтобы эту валюту получить…

— Нужно всего лишь разрешить артельщикам продавать свою продукцию за рубеж напрямую. Я не призываю разрешать любую торговлю артелей с иностранцами, все закупки должны проходить исключительно через Внешторг — а вот продажа собственной продукции… И тут появляется дополнительная работенка для Лаврентия Павловича.

— Это какая? — с подозрением в голосе спросил Берия.

— Ну вы же теперь курируете все работы Спецкомитета, в том числе и по вычислительной технике.

— А при чем тут внешняя торговля?

— Иван Григорьевич очень точно заметил одну потенциально опасную тенденцию: у нас в стране большинство товаров гораздо дешевле продается, чем за рубежом. И у многих может появиться соблазн тут дешево купить, а там дорого продать то, что они сами не делали. Условно говоря, купить бетонный столб для ЛЭП за семьдесят рублей и продать его за сто долларов. Ну а чтобы этот столб выдать за «собственную продукцию», привинтить к нему десятирублевый держатель для лампочки.

— Не понял связи…

— Стране необходимо наладить четкий учет трудозатрат в производстве экспортных товаров, и разрешать свободный экспорт лишь тех товаров, в которых собственные трудозатраты артели составляют, скажем, не менее половины себестоимости. Это я с потолка цифру взяла, только для примера, а сказать хочу, что такой учет можно будет проводить лишь с широким использованием средств вычислительной техники.

— То есть в каждой артели поставить вычислительные машины…

— Машины поставить вообще не проблема сейчас, но для выполнения такой работы потребуются и соответствующие учетные программы. Потребуются квалифицированные программисты, потребуются специальные средства — и опять-таки программные — для разработки и отладки учетных программ. И, причем это будет особенно важно, потребуется объединение всех этих вычислительных машин в единую сеть, где любая информация будет доступна для надзирающих органов.

— Теперь понятно. Сразу скажу, что по вычислительным сетям в Спецкомитете работа ведется, и ведется она довольно неплохо. Да и с программными продуктами, в особенности для разработки и отладки прикладных программ, дела обстоят довольно хорошо. Если хотите, сами можете посмотреть, как…

— А в словах Тани есть глубокий смысл, — заметил Станислав Густавович, — при наличии такой сети, в которой будет доступна актуальная информация со всех… ну, с большинства предприятий страны, планирование будет куда как точнее и эффективнее. И я бы тоже с удовольствием посмотрел, как в этой области у нас дела идут.

— Да ради бога! — с широкой улыбкой воскликнул Лаврентий Павлович, после чего немедленно с опаской покосился на Иосифа Виссарионовича. Но тот лишь улыбнулся:

— Я бы тоже посмотрел, но некогда. Слава, ты мне потом расскажешь… тезисно. Это много времени займет? — поинтересовался уже у Берии.

— В ИПМ действует постоянный семинар по обмену опытом и достижениями в этой области. Можно просто зайти туда, людей поспрашивать, кто этим занимается. Там народ, конечно, несколько… странный, но с огромным удовольствием на любые вопросы ответят: они просто светиться от счастья начинают, когда их работа хоть кому-то кажется важной и интересной…

В ИПМ Таня со Струмилиным съездили через неделю, а на следующий день взбешенная Таня примчалась к Берии:

— Лаврентий Павлович, я обещала вам, что на территории СССР убивать кого угодно без согласования с вами и Иосифом Виссарионовичем не буду. Поэтому немедленно согласуйте уничтожение, причем самыми зверскими способами, парткома и профкома КБ-88! То есть лучше согласуйте, или я их без согласования поубиваю нафиг!

— Если вы считаете, что без этого не обойтись… но, возможно, проблему мы решим как-то более… цивилизованно? И, кстати, в чем дело-то?

А на следующее утро на территорию КБ приехала «группа товарищей» из ведомства Абакумова и арестовала весь состав парткома и профкома, причем арест произвела весьма жестко, с демонстративным мордобоем.