Он поймал победный отблеск во взгляде жены и впервые осознал, что она разделяет общее убеждение.

Открытие это вызвало отвратительный хохот демонов, поселившихся в душе Арчера; этот хохот сопровождал все его попытки участвовать в беседе с миссис Реджи и маленькой миссис Ньюланд насчет предстоящего бала Марты Вашингтон. А вечер все тек и тек, подобно бессмысленной реке, которая катит свои воды и не знает, как ей остановиться.

Наконец он увидел, как Оленская поднялась и стала прощаться. Он понял, что сейчас она уйдет, и попытался вспомнить, договорились ли они о чем-нибудь за обедом, но не смог воссоздать ни единого слова из их беседы.

Она направилась к Мэй, и все остальные тут же обступили их плотным кольцом. Кузины обменялись рукопожатиями; потом Мэй подалась вперед и поцеловала Эллен.

— Без сомнения, хозяйка дома гораздо красивее, — услышал Арчер тихую реплику Реджи Чиверса, адресованную юному мистеру Ньюланду, и вспомнил грубую остроту Бофорта о лишенной обаяния красоте Мэй.

Спустя мгновение он был в прихожей и набрасывал на плечи мадам Оленской ее накидку.

Хотя в голове его царил полный хаос, он твердо решил, что не скажет ничего, что может испугать или встревожить ее. Совершенно убежденный в том, что ничто на свете не сможет теперь увести его от достижения его цели, Арчер нашел в себе силы позволить событиям течь своим чередом. Но когда он последовал за Оленской в прихожую, он почувствовал непреодолимое желание остаться хотя бы на секунду с ней наедине у дверцы ее кареты.

— Ваша карета ждет вас? — спросил он; и в эту минуту миссис ван дер Лайден, которую облачали в ее царственные соболя, сказала мягко:

— Мы возьмем милую Эллен с собой.

Сердце Арчера судорожно забилось; мадам Оленская, придерживая накидку и веер одной рукой, протянула другую Арчеру.

— До свидания, — сказала она.

— До свидания — мы скоро увидимся в Париже, — громко ответил он. Ему казалось, что он кричит.

— О-о, — произнесла она. — Если бы вы с Мэй смогли приехать…

Мистер ван дер Лайден подал ей руку, и Арчер повернулся, чтобы сделать то же самое для его жены. На минуту в темной глубине большого ландо мелькнул знакомый овал лица и блеснули ее глаза — карета тронулась с места, и видение исчезло.

Поднимаясь по ступеням, он столкнулся с уходящими Леффертсами. Лоуренс поймал его за рукав и слегка оттянул назад, пропуская жену вперед.

— Старина, окажи услугу: ты не будешь возражать, если я скажу Гертруде, что обедаю завтра вечером с тобой в клубе? Большое спасибо, приятель! Спокойной ночи.

— Не правда ли, все было прекрасно? — спросила Мэй, появившись на пороге библиотеки.

Арчер пришел в себя. Как только уехала последняя карета, он закрылся в библиотеке, надеясь, что жена, которая все еще была внизу, пройдет прямо к себе. Но она появилась перед ним, бледная и усталая, но все еще излучающая остаточную энергию перевозбужденного человека.

— Могу я войти и поговорить с тобой? — спросила она.

— Конечно, что ты спрашиваешь. Но ты, должно быть, очень хочешь спать…

— Нет, не хочу. Я бы хотела сесть рядом и поговорить с тобой немного.

— Отлично, — сказал он, придвигая ее кресло поближе к огню.

Она села, а он снова занял свое обычное место, и никто из них долго не начинал разговора. Наконец Арчер сдавленно начал:

— Раз ты не устала и намерена поговорить, я должен сказать тебе одну вещь. Я хотел это сделать тогда…

Она быстро посмотрела на него:

— Да, дорогой. Что-то касающееся тебя?

— Да. Ты говоришь, ты не устала. Но я — я устал. Страшно устал…

Тут же на лице ее отразилась нежная тревога.

— Я это давно заметила, Ньюланд! Тебя так дико перегружают на работе…

— Возможно. Во всяком случае, я хочу отдохнуть…

— Отдохнуть? Бросить юриспруденцию?

— Я хочу уехать — сейчас же. В долгое путешествие, как можно дальше… подальше от всего этого.

Он замолчал, осознав, что ему не удается говорить с равнодушием человека, который жаждет перемен, но слишком измученного, чтобы им радоваться. Как он ни старался, голос его вибрировал от нетерпения.

— Подальше от всего этого, — повторил он.

— Как можно дальше? Куда, к примеру?

— Не знаю. Скажем, в Индию. Или в Японию.

Она поднялась, и так как он сидел, склонив голову и уткнувшись подбородком в сцепленные руки, он не видел ее — лишь ощущал рядом ее тепло и запах ее духов.

— Так далеко? Но я боюсь, ты не сможешь, дорогой… — нерешительно сказала она. — Если только не возьмешь меня с собой. — Он молчал, и она продолжила голосом таким ровным и таким чистым, что каждый слог точно крохотным молоточком стучал ему в мозг. — И то если только позволят врачи… но боюсь, они не позволят. Видишь ли, Ньюланд, сегодня утром я удостоверилась в том, чего я так страстно и долго желала…

Он посмотрел на нее безумным взглядом, а она, зардевшись как роза, опустилась на колени и спрятала у него в коленях свое лицо.

— О моя дорогая, — с трудом выговорил он, прижимая ее к себе и гладя по волосам.

Рука его была холодна как лед.

Возникла долгая пауза, пока демоны внутри Арчера корчились от хохота. Наконец Мэй высвободилась из его рук и встала:

— Ты не догадывался?

— Я… да. То есть нет. То есть, конечно, я надеялся….

Они взглянули друг на друга и снова помолчали. Затем, отведя глаза, он спросил:

— Кто-нибудь… кроме меня… знает об этом?

— Только наши матери.

Она поколебалась, но потом добавила, при этом краска залила ее лицо до корней волос:

— То есть… еще Эллен. Я же говорила тебе, как долго мы говорили с ней тогда — и она была так мила со мной…

— Вот как, — сказал он, и сердце его остановилось.

Он чувствовал, что жена внимательно наблюдает за ним.

— Ты недоволен, что она узнала об этом раньше тебя, дорогой?

— Недоволен? Да почему? — Он изо всех сил пытался взять себя в руки. — Но ведь это было две недели назад, не так ли? Мне показалось, ты сказала, что удостоверилась в этом сегодня утром.

Она покраснела еще сильнее, но твердо встретила его взгляд.

— Да, в тот день это было еще не точно… Но я сказала ей, что уверена. Но ты же видишь, я была права! — воскликнула она. В ее голубых глазах сияли слезы — счастливые слезы победительницы.

Ньюланд Арчер сидел за письменным столом в своей библиотеке на Восточной Тридцать девятой улице.